“Вы — поляк; а потому считаю долгом вас предупредить, что мы только пишем ноты; но сделать ничего не сделаем” (Минтцлов. В прошлых веках. “Исторический Вестник”. 1916 г., март).
Но вот сейчас мы свидетели обратному: Англия воюет и за Польшу. Конечно, неизмеримо больше — за себя; но тут и Польша пригодилась. Однако нет никакого сомнения, что при других условиях Англия выбирала такую политику в польском вопросе, какая ей нужна и выгодна была. Вот другой пример — в Балтиморе. Сижу у рабочего русского за трапезой. Жена — полька, за вторым мужем. Простосердечная, ласковая, не спорливая, а уступчивая. Пришли ещё другие поляки — муж с женой: она сдержанная, себе на уме; а он — открытый, весь наружу. Это ещё было до немецкой войны. Я говорю: “А ведь, пожалуй, Гитлер возьмет-таки Данциг”.
Он и руками и головою замахал: “Но, но, но”, — по-американски. Даже и мысли не допускал... А через месяц уже не было всей Польши. Но я уверен, что он и сейчас стоит за “свою” страну. Тоже рабочий.
Да и теперь, оглянитесь вокруг на поляков здесь в Нью-Йорке: огромное большинство их горит мыслью о восстановлении Польши, не разбираясь даже: какой. Лишь бы — независимой. […]
[…]Невозможно всю историю народа объяснять только одними хозяйственными причинами. Самое простое наблюдение показывает нам, что сверх этого действуют ещё и другие силы: национальные, государственные, моральные и, несомненно, религиозные. Идти против этого, значит — ломиться в открытые двери, значит, не видеть и не хотеть видеть истины. И если о ком другом, то уже о Польше, во всяком случае, безусловно, необходимо сказать, что религия, и именно католическая, имела и доселе ещё имеет огромное значение. И без этого не понять Польши, её истории и её падения.
В частности, и в советской литературе, где по преимуществу выдвигаются хозяйственные мотивы и объяснения, о Польше недавно выпущена книга с указанием и на значение религии. Некий Друнин, автор книги “Польша, Россия и СССР” (М., 1928), пишет: “При Мешко (Мечиславе князе, в 966 г.) произошло очень важное событие, в значительной степени определившее дальнейшую историю Польши — принятие христианства ” (стр. 8).
И в другом месте: “Византийская и римская культуры, несмотря на то, что они обе носили яркий религиозный отпечаток были по существу культурами враждебными ”. […]
[…] Итак, в советской литературе, ещё в 1928 году, была издана книга, в которой не всё сводилось к экономике, а устанавливалось и историческое значение религии, культуры, школы и проч. И потому я тем более, как духовное лицо, буду иметь право ссылаться на духовные причины жизни польского народа — как в его развитии, так и в падении.
И в этом отношении я не буду одинок. Помимо советского историка Польши Друнина, я за собою имею почти всех решительно исследователей этого вопроса, за единственным почти исключением. И, прежде всего, укажу на такого выдающегося глубокого человека, как Ю. Ф. Самарин. Вот что он пишет по вопросу о значении веры: “Не станут же отрицать, что вера несколько глубже прохватывает всю внутреннюю жизнь человека, чем, например, его политико-экономические убеждения, и гораздо сильнее действует на его сознание о себе и об отношениях его к ближним в пределах семьи, общества и государства. Эти... жизненные выводы из вероучения переходят в быт, обращаются в предания, проникают в плоть и кровь народа” (Польский вопрос. “Вестник Европы”, т. 82.) (Соч. т. 1, М.,1900, с. 330).