Сталин не просто грозил врагу уничтожением, он публично обещал «уничтожать весь его род, его семью». В 1801 году Александр I отменил пытки в России. Спустя 150 лет в сталинском государстве истязания арестованных выглядели так же буднично как и колхозные трудодни. По состоянию на 1 января 1911 года в Российской империи находились в заключении 174'733 человека (0,1% населения страны), в том числе всего 1331 политический преступник. На 1 января 1939 года в лагерях, тюрьмах и колониях НКВД, а также в режимных спецпоселках содержались 3,1 млн. человек (1,6% населения), из них более 1,6 млн. – «контрреволюционеры», депортированные и раскулаченные. Судя по опубликованной статистике смертности заключенных, всего в 1930–1953 годах в ГУЛАГе погибли не менее 1,7 млн. человек.
Расстрелы «врагов народа» носили массовый характер и помимо ежовщины. За «контрреволюционные преступления» органы ОГПУ–НКВД расстреляли в 1930–1936 и 1938–1940 по официальным данным 40 тыс. человек. Причины «ежовщины» (1 октября 1936 – 1 ноября 1938) были связаны с намерениями Сталина локализовать негативные для власти последствия насильственной коллективизации и подавить протестные настроения. Главными жертвами вновь стали крестьяне – бывшие раскулаченные, ссыльные, колхозники и единоличники. С 1 октября 1936 года по 1 июня 1938 года органы НКВД расстреляли 556'259 человек, в том числе 331'456 крестьян (59,5%). За ними следовали рабочие, служащие, бывшие «активные контрреволюционеры», верующие, а всего жертвами ежовщины пали 680 тыс. граждан. Эксцессы порой принимали средневековый характер. В 1937–1938 годах в Вологодском УНКВД исполнители, с ведома начальника-орденоносца, майора госбезопасности Сергея Жупахина, осужденным к расстрелу рубили головы топором. Интересно, что в 1937–1939 годах в Германской империи Народный трибунал (Volksgericht) – чрезвычайный судебный орган национал-социалистического рейха по делам о государственной измене, шпионаже и других политических преступлениях – осудил всего 1709 человек и вынес лишь 85 смертных приговоров.
В 1930-е годы подлинная катастрофа постигла Православную Российскую Церковь. В 1937–1941 годах в СССР были репрессированы 175'800 клириков и активных прихожан, из них расстреляли 110'700 человек. Абсолютное большинство расстрелов (106'800) приходится на 1937–1938 годы. К 1917 году в Православной Российской Церкви насчитывались 146 тыс. священнослужителей и монашествующих, действовали почти 56 тыс. приходов, более 67 тыс. церквей и часовен. В 1917–1939 годах из 146 тыс. священнослужителей и монашествующих власть истребила более 120 тыс. К осени 1939 года в Советском Союзе оставались действующими лишь от ста пятидесяти до трехсот православных приходов и не более 350 храмов.
Война, в которой по выражению писателя-фронтовика Виктора Астафьева, Сталин и Жуков «сожгли в огне войны русский народ и Россию», лишь довела народное горе до крайности. «России, попросту не стало. Страшно произносить, но страна-победительница исчезла, самоуничтожилась, и этому исчезновению и самоуничтожению и продолжающемуся неумолимому самоистреблению шибко помогли наши блистательные вожди, начиная со Сталина, – писал Астафьев, – Только преступники могли так сорить своим народом! Только недруги могли так руководить армией во время боевых действий, только подонки могли держать армию в страхе и подозрении».
Никто не потребовал у Сталина отчета за порочное сближение и дружбу с нацистами в 1939–1940 годах, за ценную помощь, оказанную Гитлеру в его далеко не «странной войне» в Европе. Никто не спросил со Сталина, как государственного лидера, за установление общей границы с рейхом и огромные потери в 27 млн. человек. В 1930-е годы СССР превратился в один огромный цех по выпуску военной продукции. Но никто не спросил у кремлёвского горца, почему же, несмотря на всю внешнюю мощь, колоссальные силы и средства Красной армии, войска Германии, сражавшейся, кстати, против коалиции великих государств, достигли не только Москвы и Ленинграда, но и кавказских хребтов?… Сталин несет полную ответственность за подготовку к войне и предвоенную политику, бессмысленно погубленные солдатские жизни, за судьбы миллионов соотечественников брошенных в оккупации, за невосполнимые жертвы армии и населения. Население неуклонно «убывало» и после войны – голод 1947 года, борьба с повстанцами в западных областях СССР, избыточная смертность в нищих колхозах, избирательные репрессии… И все это на фоне номенклатурного благополучия.