— Я надеюсь.
Локи медленно повернул к нему лицо.
— Ты надеешься? Да ты будешь грызть землю от страха, когда произойдет Гибель богов. Ты будешь кататься по земле и выть от страха.
— Что сказано в кеннингах? — спросил его Каскет. — Тебя назвали «изначально проигрывающим». Почему? Тебе это известно?
— Да, — угрюмо ответил Локи. — Я никогда не узнаю, где находится заповедная роща Ходдмимир.
— Верно, — с довольным видом подтвердил Каскет.
— Тебе известно, где это? — Локи внезапно и с силой притянул его к себе. — Где?
— Я не знаю этих мест, — твердо сказал Каскет. — Скажи мне, когда будем у цели, и я попытаюсь показать тебе. Ибо еще не родились Лив и Ливтрасир, и не выпала еще та роса, которой они будут питаться.
Локи нехотя отпустил его. Потом вытащил откуда-то длинные клейкие красные нити.
— Эти кишки моего сына Нари, — глухо молвил он. — Они связали меня ими, думая, что мне не вырваться. Клянусь кольцами другого моего сына, Ёрмунганда, я свяжу этой вервью Одина и сброшу его в мировую бездну Гинунгагап!
Потом прислушался.
— Слышишь?
В воздухе нарастал звук. Локи повернул лицо с горящими глазами к Каскету.
— Это рог Хеймдалля, — сказал он. — Уже вырвались на свободу дети мои Фенрир, Ёрмунганд и Хель. Кренится и дрожит мировой ясень Иггдрасиль, и Фимбулветер наступает на землю.
— Ты боишься? — спросил Каскет.
— Боюсь? — расхохотался Локи. — Клянусь пастью Фенри-ра! Скоро мы будем в море. А потом я выпущу из этих трюмов тьму душ, когда-то обреченных на страшную муку, и они обрушатся на эйнхериев Одина.
Корабль выходил из устья реки. Впереди ярилось море. Свинцовые волны и свинцовое небо слились в одну бушующую стихию, и стало студено. Каскет задрожал.
— Дрожишь? — крикнул Локи. — И Один дрожит так же, чуя свой конец.
Вокруг сталкивались друг с другом громадные валы, но Нагльфар шел, прорезая их и даже не качаясь. Каскет плотнее завернулся в свой плащ и так же как и Локи, зорче вглядывался вперед. От рева воды и ветра мурашки бежали у него по телу.
Корабль шел быстро. Зарево впереди стало разгораться, звук в воздухе был — точно зов рога, ибо страж богов Хеймдалль уже разбудил дружину асов, и она готовилась к конечной битве, Каскету стало странно-весело, и он засмеялся.
Начали попадаться айсберги. Корабль входил в зону вечных льдов. Резко похолодало, и плащ уже не спасал Каскета от порывов ледяного ветра. Волосы его, брови и ресницы обледенели, и весь он дрожал. Локи стоял рядом с ним, но ему все было нипочем: он весь ушел в мстительно-радостное предвкушение грядущего сражения. Он что-то бормотал себе под нос и сжимал рукоять своего меча.
Зарево, достигнув блистающего предела, превратилось в неяркое сияние. Звук в воздухе пропал. Теперь корабль окружала тишина, и слышен был только шелест мелкого битого льда под днищем корабля да стук об борт осколков покрупнее. Впереди расстилалась белая заснеженная страна с чернеющими резко верхушками скал и свинцовым низким небом. Ас-гард, страна богов, была перед ними.
Корабль остановился.
— Ну, теперь ты мне скажешь, где находится священная роща? — спросил внезапно Локи, оборачиваясь к Каскету.
Каскет чуть поколебался. Потом сказал.
— Недалеко, — удовлетворенно произнес Локи. — Эй, у руля, курс — вперед!
Продрогший, голодный и донельзя усталый, брел Каскет по снежной стране. Не разбирая пути, спотыкаясь, падая, скользя по обледенелым склонам, он шел вперед. Позади себя он слышал неясные звуки начавшейся битвы, звон и стук титанических мечей, лай и грызню, знаменующую схватку Одина с Фенриром, зловещее шипение Ёрмунганда. Каскет, не оглядываясь, брел прочь, а за горами вставало ослепительное сияние: то шел Сурт с мечом, словно молния.
Потом все кончилось. Местность начала вдруг резко меняться: сначала исчезали льды, потом постепенно сошел на нет снег. Пропали скалы, деревья, чахлая трава, выбивающаяся из-под снега, камни, почва, вода родников, сочащихся с гор. Под ногами стелилась ровным слоем плотная бурая земля, которая отзывалась на каждый шаг громким четким стуком. Каскет стоял на этой земле. Он оглянулся. Сзади безбрежно расстилались заснеженные поля льда, черные островерхие горы, надо всем этим мертво темнело небо. Он посмотрел вперед. Еще несколько десятков шагов, и бурая земля круто обрывалась в никуда. За этим провалом уже ничего не было, лишь сероватый туман изменчиво плыл, создавая фантасмагорические, насмешливые образы. Каскет подошел поближе. Он стоял на краю земли. Перед ним лежала коричневая бездна без начала и конца, курящаяся серыми волокнами тумана. Оттуда налетел на него свирепый холодный ветер. Внизу ничего невозможно было различить. Бездна гасила и мысли, и желания. Она была все.