— Да ладно, не вороши! Было чего-то, не упомню, тут все перемешивается, может, и сейчас мне все снится. Ущипнуть?
— Попробуй! — рассмеялся Иван.
Она нащупала уязвимое место под подбородком и больно ущипнула за кожу. Иван вскрикнул — но больше притворно, чем по-настоящему.
— Нет, Лана, мы не спим! — сказал он.
Евнух-вертухай по-прежнему сидел на шаре. Только вид у него был не столь вальяжным. Выпутавшаяся смуглянка лупцевала по щекам блондиночку, приговаривала:
— Я тебя, тварь, за неоказание содействия со свету сживу! Усекла?
— На землю! — завопил Иван не своим голосом. И его послушались. Смуглянка ткнулась лицом в траву рядом с блондиночкой — спины у обоих были блестящими от пота, видно, притомились, выясняя отношения. Жирный охранник сполз с шара. И тоже уткнулся в землю обрюзгшей сонной рожей.
— Куда дальше? — поинтересовался Иван у русоволосой.
— В шар!
Иван подбежал к шару, начал тыкаться в него со всех сторон, обежал два раза вокруг, потом вспрыгнул наверх, не выпуская русоволосой.
— Дурак, дурак, — та вновь наколачивала его по спине, — чего ты мечешься! Зови жирного!
— А я тута! — заявил подползший на карачках вертухай. — Тута я, и готов выполнять ваши приказания.
Иван посмотрел на него ошалело.
— Да не стой ты! — прошипела Лана в ухо. — Приказывай!
— Чего?!
— Чтоб в шар шел, вот чего!
— Зачем?!
Русоволосая ударила его кулачком по пластинчатому затылку.
— А затем, что мы вовнутрь только за ним пройти сможем, иначе дверь не откроется!
Иван сразу сообразил что к чему.
— Давай-ка, друг любезный, топай вперед, то есть, внутрь! — проговорил он не слишком уверенно. — Пошел!
Вертухай как был на карачках, так и пополз к шару.
— Да отпусти ты меня, — шепнула в ухо Лана. Иван поставил ее на землю. И русоволосая сразу же опустилась на четвереньки.
— Давай и ты! — пригласила она.
— Все равно сдохните! — зло процедила из травы смуглянка.
Иван вдруг увидал странную вещь: евнух-вертухай дополз до боковины шара, но не остановился, не перестал сучить жирными лапами… и голова его стала пропадать в шаре, за ней плечи, туловище, задница…
— Ну?! — крикнула Лана.
Иван встал на карачки. Но вперед подтолкнул русоволосую. Да та и сама уже скрывалась за ребристой и очень твердой на вид поверхностью шара, в которой не было ни двери, ни дверки, ни трещинки, ни щелки. Раз — мелькнула пяточка. И пропала.
Иван ткнулся головой в бок шара, думая, что сейчас набьет себе шишку и отскочит назад. Но нет, голова свободно прошла внутрь, в темноту.
Последнее, что Иван услыхал из внешнего мира, было проклятие смуглянки.
— Чтоб вам всем в корчах передохнуть, суки поганые! — рычала она совсем не женским, звериным рыком. — Чтоб ни возврату, ни спасения! Чтоб вас там живьем изжарили и слопали!!!!
В кромешной тьме ничего не было видно. Иван нащупал руку Ланы. Притянул женщину к себе, обнял. От прикосновения ее теплого и нежного тела его сразу бросило в дрожь, в голове помутилось. Но она отпрянула… Иван дернулся следом. Но тут же остановился — ее можно было понять, ведь она прижалась не к человеку, не к мягкой и упругой коже, а к шершавым пластинам, к холодной чешуе. Она права! Но руки Иван не отпустил.
— Ну, я полез, что ли? — спросил глуховато невидимый евнух-вертухай.
— Куда?
— Обратно! Куда ж еще? Мне туда дороги нет! — обиженно протянул вертухай.
Иван даже почувствовал на себе его зловонное, мертвенное дыхание. Отшатнулся.
— А нам куда же?! — спросил он зло. — Завел, гад, и назад, деру давать!
— Тут так положено, — с расстановкой ответил вертухай, — ежели желаете за мной вылазьте. А нет, так лезьте туда — вход-то один! Я тута не причем получаюсь!
Лана подтолкнула Ивана. Но он ничего не видел.
— Здеся надо бы метров сорок вверх по лесенке подняться, — проинструктировал вертухай, — а потом по трубе проползти чуток. И прямиком в нижний люк — там будет Ярус-Чистилище. Ну, а коли через него проберетесь, так и попадете сразу куда вам надобно!
Иван не знал — куда ему надобно. Но вопросил:
— Какие еще сорок метров? Чего голову морочишь — шар-то всего ничего, в три обхвата, а ты говоришь, сорок метров! Запутать хочешь?! Лана ткнула его в бок кулаком.
— Помалкивай!
— А хотите, назад давайте — в садике ведь тоже неплохо, жить-то можно, а?! — просипел вертухай. — Чего тут раздумывать — бери себе любую из баб, да живи на радость! А хочешь, так и всех бери! — Вертухай надолго заскрипел, засопел. — Мы народ не ревнивый, нам это все до фени! У нас другие заботы!