В то утро я проснулся трезвый и подавленный. За окнами серо-синяя январская оттепель, неизвестно который час, какой день недели и число месяца. Под окном «мерседес» без колес. Вечером я засыпал трезвый, поэтому с уверенностью могу сказать, что вчера они были. Где-то в городе гулко ухнуло, и в ответ что-то оборвалось в груди. С ближайших крыш и деревьев сорвалась в небо огромная стая галок, настолько огромная, что воспаленным моим глазам показалось, будто обильно поперчили нашу грешную землю откуда-то сверху. Так я стоял у окна, ощущая, кроме того, что видел за спиной захламленную комнату, батарею пустых бутылок вдоль стены и груды грязной посуды на столе. А еще было непонятное, едва уловимое чувство, что за окном время движется, а здесь, в комнате, оно замерло, затаилось, а то и вообще сдохло! Протухло! Заспиртовалось. Не направленная, а всеобъемлющая обида на всех и вся, не исключая самого себя, выглянула из-за плеча в окно, потянулась шлейфом в открытую форточку, и захотелось следом за ней. Как-то вдруг все опостылело, надоело и стало до умопомрачения безразличным. И я бы не знал, чем мне убиться в такое утро, если даже не захотелось выпить. И тогда зазвонил телефон.
За последние три месяца я вообще забыл, что он есть в моей квартире. Последний раз мне звонили из домоуправления, чтобы напомнить, за какое время я задолжал квартплату. Но вот он зазвонил снова: резко и въедливо. И надо же быть такой сволочью, так настырно звонить, когда человек выбирает оружие, чтобы сразиться на честной дуэли с собственной жизнью.
— Алло! — выбрал я обратно в трубку накопившийся в комнате зуд звонка.
После некоторого молчания трубка совершенно спокойно спросила приятным мужским голосом:
— Сергей Иванович? — с легким акцентом.
— Да… Я за него… — в общем как-то я ответил.
И голос очень оживился, спросил о моем самочувствии, не поняв слова «хреново», пособолезновал по поводу украденных колес (я даже не успел удивиться такой осведомленности), посоветовал отложить черные мысли о смерти, напротив
— порадоваться жизни, в которой так много приятного и неожиданного, что я даже представить себе не могу, и как раз в тот момент, когда я собирался послать этот слащавый голос куда подальше, он спохватился: «О, сорри, я забыл представиться. Сэм Дэвилз, компания «Америкэн перпетум мобиле». Мы хотим заключить с Вами контракт. Тысяча долларов в день для начала Вас устроит?!»
Я офонарел. Электрический ток ко мне уже подключили, меня распирает от энергии, но еще нигде ничего не загорелось.
— Если Вы хотите больше, мы можем обсудить этот вопрос при личной встрече.
— Если это не бред и не дешевая шутка, то где и как вас найти? — это спросил уже я, ожидая подвоха. Сейчас кто-нибудь из старых друзей возьмет трубку и пригласит на очередную пьянку. Но в ответ прозвучало другое:
— Лучше мы приедем к Вам, когда это будет удобно? Да! Вы не будете возражать, если Ваш офис частично будет располагаться в Вашей новой квартире? Для Вашего же удобства?
Двадцать минут на душ. Двадцать минут на упорное бритье тупым лезвием и электробритвой «дергун» попеременно. Час на косметическую уборку квартиры. Двадцать пять минут на поиск чистой сорочки, двадцать минут гладил брюки… И ни на минуту не сомневался, что надо мной подшутили. Или не хотел сомневаться.
Без двадцати час я сидел в кресле и искал глазами что-нибудь неприятное взгляду иностранца, чтобы выбросить это что-нибудь из квартиры.
Тысяча долларов в день! Офис! Буду ли я возражать? Не дождетесь! Ни за какие коврижки!
Встречу я назначил на час дня и последние резиновые двадцать минут думал о том, какая именно работа может быть предложена русскому коммерсанту-неудачнику с высшим гуманитарным образованием. Почему именно я? Но тут меня поддерживало и тешило уважение к собственным способностям и вера в какое-то провидение. Не все же черная полоса!
В тринадцать ноль одну я начал волноваться. В тринадцать тринадцать (чертова символика!..) в дверь позвонили.
Их было двое. Почти близнецы. Только один блондин, а другой брюнет. Одинаковые деловые костюмы, утепленные плащи, шляпы, галстуки… Одинаковые стрижки, манеры, мимика. Пожалуй, они только двигались не синхронно и не перебивали друг друга. Иногда казалось, что они только что сошли с телеэкрана, из какой-нибудь программы о деловых людях.
Спрашивать я не успевал. Словно читая, или уже прочитав мои мысли за прошедший час и более, они сыпали подробностями, адресами, визитками, суммами, цифрами и премиями. За главного все же был брюнет Сэм Дэвилз, который говорил больше и, оказывается, был директором филиала «Америкэн перпетум мобиле», которая имеет отделы во многих городах России (список прилагает). И вот мне предоставляется честь возглавить отдел америкэн перпетум мобиле в нашем славном сибирском городе меня вычислили на компьютере у них всех так вычисляют проверяют я очень подхожу в КГБ не работал из комсомола выгнали генсеков гомосеков и президентов не люблю вообще мало кого люблю а именно это им и надо кстати мы вам дома уже сегодня установим компьютер и факс будет секретарша и очень Даже…
— И что же я должен делать за тысячу долларов в день?! — наконец-то прорвало мой нарыв.
Сэм Дэвилз осекся. Он, словно, еще не был готов ответить на прозвучавший вопрос. Поэтому снова начал откуда-то издалека:
— Тысяча долларов в день — это не предел. Хочу Вам напомнить, что в Соединенных Штатах не каждый специалист высокого класса получает такую зарплату. Вы же, кроме стабильного оклада, будете получать проценты от каждой заключенной Вами сделки, а сейчас, разумеется, аванс, подъемные — все, что полагается. Да! Чуть не забыл. Вы не будете возражать, если водитель Вашего автомобиля будет негр? Уверяю Вас, Варфоломей прекрасный водитель и исполнительный работник…
— И все же, что я должен буду делать за тысячу долларов в день, секретаршу, компьютер, лимузин и негра-водителя?!
— Последние за себя все сделают сами, — улыбнулся Сэм Дэвилз.
— Так что же я должен делать?!
— Ничего особенного. Покупать у индивидуумов их биоэнергетические субстанции для нашей фирмы.
— Чего?
— Биоэнергетическую субстанцию.
— ???
— Я понимаю, что это звучит несколько фантастично, но подобную работу наша фирма проводит во всех частях Старого и Нового Света уже очень давно. Все просто: после смерти от человека остается разлагающееся тело, которое вскоре превращается в пожелтевший скелет, и биоэнергетическая субстанция, с которой ничего не происходит, кроме…
— Вы имеете в виду душу? — наверное, я привстал.
— Ну-у… Это как-то до неприличного буквально. В конце XX века я не стал бы употреблять таких понятий. Вы же начитанный, образованный человек.
— А контракт мы будем подписывать кровью? — скривился я.
— Вовсе нет. — Он был невозмутим. — Я тоже читал «Фауста», Сергей Иванович. Но все же попрошу Вас дослушать меня до конца. Перпетум мобиле…
— Вечный двигатель?
— Да! Речь идет именно о нем. Представьте себе, что на Земле кончились запасы энергоносителей. Остановились все машины, механизмы, заводы!.. Обмелели реки и не в силах вращать турбины. Цивилизация под угрозой!
— Ничего, изобретут что-нибудь новенькое.
— А зачем изобретать?! Зачем изобретать велосипед?! Вот тогда и понадобится уже изобретенный и запатентованный нами вечный двигатель. Вечный двигатель, прогресс и счастье человечества! Но для такого двигателя, понятное дело, требуется вечное топливо, которым, как Вы уже догадались, выступает биоэнергетическая субстанция человека. Без нее человек не существует, хотя, сейчас исследовательский отдел нашей компании уже доказал, что некоторые индивидуумы могут прекрасно обходиться и без субстанции. Но пока только некоторые… Тем не менее, после смерти тела происходит высвобождение этой энергии, и этому телу, этому существовавшему в этой оболочке человеческому «Я» абсолютно наплевать на сгусток этой биоэнергии. А почему бы человеку при жизни не получить свою долю материальных, а то и духовных благ за счет сгустка собственной энергии, которой при жизни его лишать никто не собирается? Почему не порадоваться жизни немного больше, чем, якобы, предопределено. И главное: большинство людей, особенно в вашей стране, особенно сейчас, с радостью и легкостью продают нам свою субстанцию и даже приводят друзей и родственников. Я бы сказал, что порой это принимает повальный характер.