Солнце село, но на улице совсем не стемнело. Внизу у ее ног красиво расстилалась вечерняя панорама окружающей местности. Оказывается, в темноте она перепутала ходы, по ошибке свернула в боковой и вышла вместо парадного входа на высокую стену, кольцом опоясывающую замок. Другого выхода, кроме как снова через подземелье отсюда не было.
— Мамочка! Мама, помоги! — заплакала и закричала Кристина, в безысходном отчаянии стуча кулаками по бездушной каменной стене.
Крик булькнул у нее в горле и оборвался. Расширенными от ужаса глазами она смотрела, как из подземелья проворно выбирается огромная серая тварь. Ей показалось, что мышь ехидно ухмыляется, насмешливо поводя длинными жесткими усами. Следом за нею непрерывно текла густая лавина — повинуясь приказу своего коменданта, мыши снова ринулись в наступление. Внезапно Кристина вспомнила слова легенды: «…Говорят, черная душа его вселилась в грызуна…» Дико закричав, она снова бросилась бежать вдоль стены. За спиной ее раздался резкий писк — мышиный король подавал сигнал к действию. И тогда вокруг жертвы начало стягиваться серое кольцо. Мыши вылезали из всех щелей и переходов. Их было миллионы, казалось, они собрались сюда со всего света.
Вся дрожа крупной дрожью, Кристина непослушными пальцами шарила по каменной кладке, ища какое-нибудь орудие для защиты, хотя умом понимала, что сопротивление бесполезно. Ее час настал.
Она не помнила, каким образом в руках у нее оказался обломок кирпича. Вжавшись спиной в стену, она с храбростью отчаяния метнула свой импровизированный снаряд в мышиного короля. Удар ее достиг цели. Тварь оглушительно взвизгнула и перевернулась кверху брюхом. В следующий момент кладка за ее спиной подалась, и девушка с криком рухнула вниз. Больше она ничего не помнила.
Кристина чувствовала, что ее мерно покачивает, как на волнах. Малейшее неосторожное движение адской болью отдавалось во всем теле. Она слабо застонала и приоткрыла глаза.
— Слава тебе, Господи, очнулась бедняжка, — послышался знакомый голос.
Над нею склонилось доброе, в очках, лицо Ольги Николаевны. Здесь же Кристина увидела доктора Верховцева и еще каких-то незнакомых ей людей. Над ее головой медленно проплывали высокие кроны деревьев.
— Виктор, Татьяна… они… — непослушными губами прошептала она.
— Молчи, молчи, тебе нельзя говорить, — быстрым шепотом предупредила Ольга Николаевна и отвернулась, пытаясь скрыть набежавшие слезы.
Кристина бессильно закрыла глаза. Значит, все происшедшее с ними не дурной сон. Виктор и Татьяна мертвы. В ее ушах и сейчас звучал жуткий предсмертный крик Татьяны.
Откуда-то из черной глубины стали вдруг выплывать неясные видения, замелькали расплывчатые фигуры… солдаты в серых мундирах… Мышиный король снова вел в наступление свое неисчислимое войско…
Надя Никитина
БОЖЬИ ОДУВАНЧИКИ
Неординарное расследование майора Миронова
Прошло вот уже три часа с тех пор, как майор Миронов, не выпуская сигареты изо рта, прикуривая одну от другой, крупными шагами мерил узкое пространство служебного кабинета, и эта возбужденная ходьба вовсе не входила в привычки всегда спокойного и сдержанного майора. Причиной тому послужило полученное сегодня утром новое дело. Было в нем нечто странное, не укладывающееся в рамки обычных уголовных преступлений.
Накануне майор уголовного розыска Игорь Миронов передал в прокуратуру только что законченное им дело об убийстве. С самого начала там все было ясно. В припадке патологической ревности подвыпивший муж зарубил топором собственную жену и сам признался в содеянном. У следователей создалось впечатление полной невменяемости убийцы. Приговор суда можно уже предсказать заранее.
С гордым чувством исполненного долга явился сегодня он на работу, с удовольствием выкурил обычную свою утреннюю сигарету и неторопливо принялся за просмотр донесений. Итак. Справки по делу о мошенничестве можно пока отложить, там возникли серьезные осложнения и необходима консультация областного прокурора. Дальше. Два самоубийства раскрыты, и вердикт по ним вынесен. Что-то много стало в последние годы суицидов, можно подумать, людям хором надоедает жить, и они спешат свести последние счеты с бренным своим существованием.
Следующая папка оказалась совсем тоненькой. Наверху стоял гриф «Принять к производству». Внутри лежала одна-единственная бумажка — протокол допроса штатного работника собеса Петра Петровича Сидорова. Миронов прикурил очередную сигарету, присел к столу и взял в руки папку, чтобы еще раз ознакомиться с написанным.