— …морские бездны ужасны. Но они будят чувства, а это совсем не так плохо, как кажется. Чувства — это ведь так… как бы это… словом, не знаю.
— А мы ведь разваливаемся. Вам не кажется?
— Не то, не то. Розовы, розовы были горы!
— Раньше была такая веселая поговорка: «Если кажется, перекрестись». Как вам? Ха-ха-ха!
— Видите ли, дорогая, их Пантеон — это нечто особенное. Да, конечно, они тоже были связаны с людьми, но — с людьми мертвыми. Примите во внимание это обстоятельство. Слишком много было богов, связанных с загробным культом. А это значит, что люди в них нуждались. А это, в свою очередь, означает, что люди там жили не столько в этом мире, сколько в том.
— Ой, вы такой бесстыдник, Банокка!
— И вот эти двое здесь. Это только первые ласточки, будьте уверены.
— Да что вы, мадам, это такой невинный анекдот.
— Что, вы думаете, будут и другие?
— Хорошо, а что тогда анекдот неприличный?
— Неизвестно, сколько вокруг таких же, как мы, бездомных, бесцельных, безверных…
— Ха-ха-ха! Ах, да прекратите же, Банокка!
— Мы на нейтральной территории, герр Ховен. Кто может нагрянуть сюда? Местным Владыкам мы безразличны. Что им до нас? У них дела.
— Я скажу тебе по секрету, Мать Кибела, заговор — это не обязательно ножи под плащами и темная ночь.
— Война — вот что нам нужно. Хорошая кровопролитная война до тех пор, пока последний из сражающихся не издохнет. Вот что я люблю, герр Мес.
— Эмигранты!
— Я имею право на Архонство. Как-никак, я сын Кронида. И не надо… не надо мне ваших уговоров, Ирид. Вы ведь сами…
— Что, Сет?
— Бакст буянит.
— Настало время. На нашей стороне многие. Потерпи, Се-бек. В следующий раз и тебя…
— Пусть его. Он не добьется своего.
— Ах, Банокка… а правда, что у вас такой огромный фаллос?
— Я терплю, Сет.
— Да, мадам. Вот он.
— Нужно не допустить их, сын мой. Сможем ли? Не помешает ли нам этот рыжий дикарь? Я боюсь, Аугусто.
— Боже левый!
— Мы попытаемся, мать. Хотя я также не уверен.
— Мес, ты за нас? Смотри.
— Я боюсь, Аугусто.
— А кто еще?
— Я боюсь.
— Увидишь. Но многие, смею заверить.
— Уже скоро. Настал момент триумфа, Себек. Уже настал.
— Тогда и вы увидите, за кого я.
— Главное, не торопись.
— Мне, конечно, он не по душе, но, уверен, мне понравится кислое выражение на морде Бона дея. Я ведь не забыл, как скидывали они меня с Вершины, копытами своими по спине колотя.
— Вы такой пошляк, Банокка!
— А вы злой, Пиль.
— К вашим услугам, мадам.
— Не забудьте, ведь я — само Злословие!
— Сейчас!
Медленно и торжественно Модерата встала, зашуршало ее платье, и разговор прервался.
— По праву старшей, — объявила она в наступившей тишине, и Ховен рядом с Месом ощетинился, — я позволю себе открыть наше Буле. Все вы знаете, что сегодня ушел наш брат
Цезарь Кобленц и сегодня же были преданы его останки священному огню. Место одного из Архонтов очистилось. И вполне закономерно мы задаемся вопросом: кто вместо него?
Она села.
— Кобленц придерживался определенной политики, — заметил веселый Лерке. — Он никому не вредил, задавая тон всем.
Зашумели.
— Мы надеемся, что Буле изберет того, кому также будет дорога эта политика, — заметил Лента.
— Таких нет, — выкрикнул кто-то.
— Надоело! — выкрикнул кто-то.
— У нас свои планы, — выкрикнул кто-то.
— Кто говорит так, — проронила Модерата, — тот отступает от священных принципов договора. Мы не вредим людям.
— А мы этот договор не подписывали, — донесся голос Ирид.
Проснулся сразу же Малларме:
— Зачем же так прямо, сестрица? — вопросил он дребезжаще. — Теперь намерения ясны.
— Они и были ясны, — выкрикнулся со своего места Регана.
— Да скажите же ей!
Ховен ворочался на скрипящем стуле и бросал сумрачные взгляды туда, где сидели Модерата и Лента.
— Боятся? — ухмыльнулся Пиль, перемигиваясь с лукавым Лерке. — Это только цветочки.
— Хватит с нас верховенства! — зарычал вдруг Ховен, мгновенно распаляясь. — Долой мамашу и ее сынка! Буле обойдется без них.
Его тут же поддержали Ирид, Пиль с Лерке (эти как будто шутили) и Регана. Мес спокойно сидел и наблюдал, посмеиваясь.
— А ты? — спросил его волнующийся Сутех.
— Потом, потом, — отмахнулся Мес. — Я сейчас не нужен.
— Зачем, — спросил Бакст, — ты это затеваешь, Ховен?
— Заткнись! — приказал тот. — Ублюдок, винная бочка! Не тебе сидеть на месте Летоида!