Ленц осторожно перевернулся на спину и чуть-чуть приподнялся, — все было спокойно, и на него пока не обращали никакого внимания. В это время шлюпка плавно пошла вниз. «Они садятся, — тут же пронеслось у него в мозгу. — Садятся возле своего звездолета… Сейчас — или никогда! Прости, командир, ты поступил бы точно так же!..» И изогнувшись всем телом, что есть силы саданул своим мощным тупым носком ботинка по отполированной до блеска и беспрерывно помигивающей оранжево-синенькими огоньками панели контрольного пульта управления.
Раздался сильный грохот, треск, послышались отчаянные вопли призраков, завыла сирена, салон заполнился веером огненных искр; бот-шлюпку тряхнуло, а затем резко перевернуло — и она камнем полетела вниз. Ярко-красное зарево взрыва еще долго не угасало над барханами безжизненной пустыни…
… Сознание возвращалось медленно, мучительно — с болью, судорогами. Наконец Ленц почувствовал руки и ноги; он пошевелил ими — и тотчас жгучая боль пронзила его с головы до ног. Штурман застонал, но не потерял сознания. Он вновь попытался пошевелить руками — и снова боль колко прошлась вдоль поясницы. Однако теперь уже более-менее терпимая. И только сейчас он сумел понять и, наконец, осознать своей больной и гудящей словно огромная пустая бочка на вольном степном ветру башкой, что он — он не умер. Он — живой. Живой!.. И — у него развязаны руки! Почему? Почему?!.
Ленц резко тряхнул головой, после с силой оперся на ладони и приподнялся. Песок почти наполовину закрывал его ноги. Он быстро подтянул их к себе, встал на колени, а затем
— во весь рост. Голова сразу же закружилась — но он устоял. Не упал — лишь качнулся. И тут вдруг заметил неподалеку от себя небольшой, однако чем-то странный бугорок неестественной конфигурации. Ленц бросился к нему и неистово заработал руками, спешно разгребая песок в стороны.
Андрей лежал лицом вниз. Ленц осторожно перевернул его на спину — и встретился с холодным равнодушным взглядом командира. Штурман быстро перевел глаза на запястье друга — там по-прежнему виднелся тот чертов гипнопарализатор. Он тотчас отключил с его руки защитное поле, содрал браслет, отшвырнул его в сторону, вновь включил полеоскафандр, — и Андрей сразу же застонал, прикрыв глаза. Но ту же вновь открыл их и, увидев склонившегося над ним товарища, почти одними губами пробормотал:
— Ленц, дружище… где мы?
— Все в порядке, командир! Мы живы! Мы уцелели!.. Нам снова помогли! Слышишь — помогли!..
— А где эти… эти обезьяны? — Андрей уже сам приподнялся и с тревогой поглядывал по сторонам.
— Их нет, Андрюха! Нет!.. От них вот что осталось! — И, счастливо улыбаясь, поддел с размаху горсть песка.
Только к вечеру, когда двойное светило планеты уже скрылось за горизонтом, они кое-как добрались до своего дот-дома. Тусклые точки далеких созвездий только-только появились на небе, и хотя космолетчики страшно устали, хотелось безумно пить, их желудки сводило от голода, они враз, не сговариваясь, остановились и почему-то посмотрели вверх — пристально, настороженно. Что они хотели там увидеть? Может — родное Солнце? Милую, дорогую, бесценную для них Землю? Наверное… Но увидели они там другое — взлет межзвездного галактического лайнера.
— Они уцелели?!. - почти одновременно выдавили изумленные космолетчики. — Нужно догнать! Немедленно! Во что бы то ни стало!.. — И ринулись было к своему звездолету. Но сделав всего лишь несколько порывистых шагов, вдруг остановились, вопросительно посмотрели друг на друга и снова задрали головы вверх.
И именно в это время по небосводу пронесся искристый веер подобия мелких метеоритов. Космолетчики облегченно вздохнули, вновь глянули друг на друга, неожиданно помрачнели и, опустив головы, не торопясь направились к своему дот-дому.
Стартовали через двое суток, в полдень, молча, предварительно оставив на планете несколько наблюдательных зондов-маяков, а также пополнив свой скудный запас гравитоплива — благо, окружающий их песок содержал почти семьдесят процентов кристаллосодержащих веществ, и был вполне пригоден для энергоаккумулирующей аннигиляции.
Когда планета на огромном боковом экране видеообзора превратилась в маленькую круглую плешину, Андрей наконец нарушил молчание: