Шелли опустошил все банковские счета, чтобы установить на «Черепахе» компьютер-матку нового поколения. Все, что у него было, он продал и заложил за Клио-777 — надежду и залог будущего богатства.
Вновь набранный экипаж его вполне устраивал, если не брать во внимание одно обстоятельство. Собранный из случайных людей, он представлял собой взведенную пружину, грозящую выстрелить взбунтовавшимися кольцами в самый неподходящий момент.
На границе освоенного космоса, у двойной звезды Наполеон, зачислили в экипаж врача и механика, высаженных с пассажирского лайнера за недостойное поведение. И хотя ссора давно разгладила свои складки, на борт их не брали. Капитаны народ суеверный, тем более никто не хотел неприятностей. Шелли, ограниченный во времени и привыкший надеяться только на себя, без колебаний заполнил регистрационный файл.
Найти хорошего оператора дело трудное, многие сами отказывались, узнав на каком аппарате придется работать. Шелли уже решил отправиться к центру, когда на Фантанблу в рубку поднялся парень с уранового рудовоза, он с нежностью провел по пульсирующему огнями пульту. Как заядлые лошадники похлопывают ладонью особенно понравившихся рысаков с любовью и влагой в глазах, так Авдий ласкал вороненый пластик Клио-777, чувствуя под пальцами его небывалую мощь. Они казались братьями: черная громада биокомпьютера и крупный, уверенный в себе Авдий. Шелли сразу понял, что парень давно искал подобного напарника. И вот встреча состоялась.
Фантанблу — отчаянное захолустье федерации, славилось грязным космопортом, располневшими колонистками и барами. Экипаж, отмечавший отлет, и не заметил, как стал на одного человека больше, его обнаружили за десять минут до броска в суперпространство мертвецки пьяным. Так был зачислен в экипаж ученый по отдаленным цивилизациям Гедеон.
Приемный сын Шелли Аякс быстро привязался к болтливому гуманитарию. Двести суток находился мальчик на «Звездной черепахе». Его подобрали на Фалькорао. Взорвавшийся реактор превратил обжитую зону в одну большую воронку. Корабль Шелли одним из первых спустился в район катастрофы. Мальчика нашли на вторые сутки в спасательной капсуле.
Наконец космолет вынырнул из суперпространства в созвездии Атракса и стал приближаться к багровой звезде Б-6. Полыхая протуберанцами, она плыла в окружении четырех планет, только вторая от нее имела атмосферу. Свинцовосерая с ярко-зеленым вкраплениями, она летела в загадочном мареве, словно пилигрим, укрывшийся от непогоды в тяжелый плащ с красным подбоем.
Авдий мрачно пошутил:
— Не планета, а застекленный киот со святыми мощами.
После нескольких витков вокруг Полигрима «Звездная черепаха» плюхнулась на окраине небольшого городка в высокую траву. Моросил дождь. Экипаж наблюдал невеселую картину. Капли воды скатывались с крупных, похожих на сосновые иглы листьев, вздрагивающих от срывающейся с них влаги. Вскоре на экранах запестрели камни городских улиц. Разведзонд шел над строениями, ведомый биолокатором. Вверху картинки загорелся малиновый огонек. Как опытная борзая, машина шла на цель. Проникнув сквозь стену какого-то дома, она выдала полноценное изображение худого существа, сжавшегося в углу. Абориген с тупым безразличием смотрел на ручейки воды, струящиеся сквозь щели в кровле.
— Авдий, что говорит Клио о его структуре? — поинтересовался Шелли.
Клио-777 мог многое, но самая главная его функция заключалась в умении находить подходящие объемы. Как сейчас.
— Добро, — бросил со своего места оператор.
— Орест, Ферфакс, в шлюпку!
Аппарат исчез в надвигающемся тумане. Видимость стала отвратительной, инфракрасное излучение давало смазанное изображение. Над домом втянули зонд и зависли в нескольких метрах от входа.
Орест знаками предложил аборигену пойти с ним. Несмотря на то, что кворг был напуган необычным визитом, любопытство, извечный бич разумных существ, взяло верх, и он пошел с пришельцем.
Снятие голограммы с моральной стороны — дело грязное, но лиффы не пахнут, поговорка старая и проверенная уже не одним тысячелетием.
Всегда более передовая цивилизация использовала слаборазвитых в своих целях, не утруждая себя объяснениями. А если и раздавались осуждающие голоса, то всегда обосновывали свои действия высшими соображениями. Но этот случай выпадал из общего правила. Оправдать его было невозможно. Как невозможно принять и оправдать смерть человека. Именно поэтому Шелли досадливо поморщился, когда Орест повел кворга в медотсек. Даже врач, человек закаленный своей профессией и не испытывающий особой любви к туземцам, чувствовал себя неуютно. Авдий, заметивший натянутую улыбку Ореста, бросил: