— Ребятки! Братки! — орал он в микрофон. — Это говорю я, Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный! Все вы знаете меня! Да, да, с вами опять говорит легендарный вояка, десантник-смертник, про которого вы читали в учебниках еще в школе, про которого вы смотрели фильмы… Вы узнаете меня?! За всю мою паршивую жизнь я не соврал ни разу! Слышите, ребятки, ни разу! Я не совру и сейчас, вы знаете. Кончайте эту хренотень и идите к нам. Мы не бандиты! Мы не террористы! Мы спасаем вас, Европу, мир, Землю. Эти подлые свиньи, которых вы защищаете, предали всех нас, и вы знаете об этом, они вас убивают, а не мы! Вы герои, вы бойцы, вы воины. А они гниды и иуды поганые! Уже пять дивизий перешло на нашу сторону, я клянусь вам, это правда! Мы очистим Европу от нечисти! Вы знаете меня! И весь десантный корпус знает меня! Мою глотку не могли заткнуть ни тюрьмами, ни пытками, ни каторгами! Поэтому вы и верите мне, поэтому вся наша десантная братва, что поблизости к Земле, сбегается к нам. Прекращайте огонь! Нам тяжко и совестно убивать братьев! Четыреста семьдесят городов Европы признали нас и прекратили сопротивление… И не думайте, что эти выродки, эти суки пришлют вам подмогу, они наполовину разоружили вас, они услали все боевые соединения к черту на рога, они развалили и разграбили все базы по всей Вселенной. Но пришел для них час возмездия! С нами Бог, братки! А от них отказался даже сам дьявол, они уже в заднице! И они хотят забить туда и вас! Не надо бросать оружия! Не надо! Просто переходите к нам! Мы вам верим, потому что вы такие же как мы — простые, честные и смелые парни! Нам незачем убивать друг друга!
— Я пришел! Зачем звал?! — донеслось из-за спины. Гуг обернулся.
— Это был Сигурд — черный, прокопченый, в разодранном полускафе и с кровавым синяком под глазом. Его и впрямь вытащили из какого-то рукопашного боя. Сигурд был взвинчен и зол. Он уже и помнить не помнил о своем былом предательстве. Но Гуг его сразу охладил.
— Хватит геройствовать, мой мальчик! — процедил он резко и безоговорочно. — Хватит! Вся эта буза уже кончается, и ты мне нужен живым!
— Там гибнут наши! Пачками! — закричал Сигурд, встряхивая свалявшимися и почерневшими от запекшейся крови, но местами еще белыми кудрями. — Они опомнились. Они уперлись! И мы не можем их подавить!
— Не возьмем силой, возьмем измором! — отрезал Гуг. — У них почти нет серьезного оружия, мы упредили их! И сомнем, рано или поздно сомнем!
Сигурд сплюнул на мраморные плиты кровью, утерся. Он никак не мог отдышаться.
— Я не брошу людей! Там отборные части бундесвера, понимаешь?! Больше таких в Европе нет. И если мы не выбьем их сейчас, они устоят и пойдут на нас. Ты не уговоришь их, Гуг, им плевать на твои байки!
— Молчать!!!
Гуг неожиданно резко для его грузного тела выбросил вперед кулак — и огромный распаленный викинг, юный Сигурд полетел наземь, дважды перевернулся через спину и голову, уже пошел на третий, но с размаху наткнулся на стену, замер на миг и сполз вниз, на плиты. Он был ошеломлен и ошарашен. Но он не потерял сознания. Полулежал и бессмысленно-восхищенно смотрел на Гуга Буйного.
Тот быстро подошел к лежащему, встряхнул за плечо.
— Ну ладно, вставай, малыш! Прости, не рассчитал удара, не думал, что ты такой хлипкий. — Гуг Хлодрик улыбался примиряюще, но улыбка была невеселой. Он готовил Сигурда на свое место, мало ли что случится, все смертны… но не под стеклом же его хранить, все-таки не принцесса на горошинке.
— Поднимайся давай, хватит отдыхать! Черт с тобою, пошли наверх. Я хочу сам поглядеть!
Гуг повернул голову и сурово уставился на дежурного в кольчуге. Тот все понял. Операция должна идти и без шефа, без главнокомандующего. Ничего, «мозг» вытянет командование тремя сотнями ударных группировок и просто отрядов по всей Европе, вытянет. Главное, чтоб сами там, на местах, не начудили от лихости и вольности, по удали да бесшабашности — легко завести ребяток, а остановить будет ох как непросто! Для надежности Гуг погрозил корявым красным пальцем, напоминающим издали огромную волосатую морковину. Палец был некрасив. Как и сам Гуг-Игунфельд — могуч, огромен, матер, умен, смел до безумия, неукротим и буен… но некрасив. Им с Ливой Стрекозой хватало одной ее красоты на двоих. Но Лива еще спала — спала долгим, беспробудным, а, может, и вечным сном. Каждые полчаса Гуг себя ловил на том, что мысленно и безответно заглядывает в ее глаза, бездонные, синие, колдовские. Он утопал в них, но всегда успевал выдернуть себя наружу, в явь… так и свихнуться было недолго.