Я достал из холодильника пакет. В нем был наспинный летательный аппарат для любителей прогулок на свежем воздухе. Я одел аппарат и, когда флайер пролетел над ближней грядой и резко снизился, выбросился из кабины.
Угадал прямо на верхушку дерева. Ветки изрядно похлестали меня по лицу и рукам, досталось и телу. Зато преследователь, черной тенью промелькнувший надо мной, ничего не заметил. Я видел, как он быстро догнал мой флайер и произвел выстрел из электропушки. Заряд был мощнейший, флайер буквально вспыхнул электрической лампочкой и сразу же потух, словно перегорела нить накала. Через несколько секунд где-то внизу заскрежетало, точно тупым ножом вспарывали консервную банку. Наемный убийца выстрелил еще раз, видимо по обломкам, и исчез в направлении виллы.
Время три ноль-две. Мой (теперь уже мой) корабль две минуты назад стартовал с космодрома. То-то шеф будет озадачен исчезновением яхты. Ну, это его трудности. А мы займемся преодолением своих — посвятим на свидание с кораблем. Погодка, конечно, не прогулочная и одет я легко, но делать нечего. Особенно доставалось от холодного ветра. Он добрался до каждой косточки и словно тряс их, проверяя, надежно ли закреплены. Вроде бы надежно. Через час и три четверти я засек сигналы передатчика, вживленного в тело Тука. Еще двадцать минут полета, и карманный пеленгатор вывел меня на двуногого (в честь Родроба, наверное) фаготекса. Тук проводил меня к кораблю, замаскированного под скалу. В свете только что взошедшего солнца я проверил маскировку и счел Родроба достойным называться моим учеником.
— Ну что, Тук, не надоела тебе эта побрякушка в лапе? — спросил я, забравшись вслед за фаготексом в корабль.
Тук настолько быстро сунул мне под нос лапу с передатчиком, что сомнений быть не могло.
— Не волнуйся, сейчас снимем. Больше она нам не нужна.
9
Уже около часа сидели мы с Туком в подвале казино «Черная дыра». Постепенно затих над нашими головами шум последнего, третьего, дня фестиваля, даже самые азартные игроки вынуждены были оставить в покое рулетки и колоды карт: пошел пятый час понедельника, казино закрылось. Теперь шла сдача недельной выручки в банк. Переводили ее по многоканальному кабелю, вделанному в стену. Прямо передо мной в стене темнел проем, снятая панель лежала на полу. В проеме клопом присосался к кабелю прибор, изготовленный руками изобретателя-самоучки. Отсасывал здорово: цифры на табло еле успевали переплетаться из одной в другую. Вскоре они замерли, достигнув миллиона, и кредитная карточка выскочила из прибора. Я забрал ее и вставил следующую. На табло на миг появилась однозначная цифра, сменилась двузначной, эта, чуть медленнее, — трехзначной. Пошел отбор девятой доли. Всего их будет десять: я оценил покушение на мою жизнь в десять миллионов экю.
Неподалеку от казино, на стоянке среди жилых домов. замер невзрачный флайер, взятый напрокат. В нем поджидает нас Родроб. После трех суток бездействия на корабле он прямо рвался на дело и долго и обиженно сопел, когда я отказался взять его с собой. Слишком он громоздкий и шумный, а тишина в подвале казино как в холодильнике морга. Я и Тука заставил идти не на пластинах, хотя шума от них — всего ничего.
На табло уже горела шестизначная цифра. А ведь отнимается всего четвертая часть выручки. Да, здорово они тряхнули гостей фестиваля. Впрочем, если судить по схеме, позаимствованной у электронщика-хвастуна, сдавалась выручка из нескольких увеселительных заведений. В конце коридора была дверь, ведущая в одно из них. Наверное, подземный ход, соединяющий казино с каким-нибудь баром или рестораном неподалеку. С другой стороны коридор поворачивал направо, затем налево и заканчивался дверью, ведущей в подсобные помещения. Через эту дверь мы проникли в подвал. Оттуда сейчас и послышались звуки неторопливых шагов. Кого-то несли сюда черти. И, как всегда не вовремя.
Я отсоединил прибор, вставил панель на место. Теперь надо открыть дверь. Было же время просчитать код на замке, так нет, понадеялся на удачливость. Подключившись к замку, я понял, что карманный компьютер не успеет перебрать миллиарды комбинаций до подхода проверяющего. Я применился к двери спиной, осел на корточки и достал из подмышечной кобуры пистолет. На дистанции тридцать метров — а именно столько было до поворота коридора — я не делаю промахов. Жаль, что не удастся провернуть операцию без жертв: не люблю брака в работе.
Шаги становились все громче и громче. Кто-то уже миновал первый поворот, приближался ко второму. Шел медленно и шаркал ногами, будто прогуливался по аллее весеннего парка. Шаркать ногами осталось ему не больше минуты, а потом пойдет гулять его душа. Пробьется ли она через потолок подвала и полукруглую крышу? Я поднял голову, прикидывая путь души — и радостно, но беззвучно присвистнул.