Пожалуй, опасения излишни. Во-первых, «Синтё» вполне отрабатывает свой хлеб, принося издательству ощутимую пользу. А во-вторых, у кого же поднимется рука закрыть журнал, существующий с 1904 года и только что выпустивший 1100-й номер?
История «Синтё» — это история японской литературы ХХ века. Здесь печатались все великие или даже сколько-нибудь заметные. Из писателей, хорошо известных в России, — Акутагава, Кавабата, Танидзаки, Мисима, Абэ, Оэ.
Журнал занимается только высоколобой (в Японии она называется «чистой») литературой: печатает романы, повести, рассказы, статьи, дискуссии, маленькие дозы поэзии. Большой роман нередко растягивается на десятки номеров, что с нашей точки зрения странновато, а для японцев вполне привычно. Писатель отдает в редакцию очередную написанную за месяц порцию и пишет себе дальше. Читатели видят: автор трудится в поте лица, а автору каждый месяц — гонорар. Чтоб спокойно творил.
Попав на этот конвейер, романист уже не может расслабиться, захандрить или пуститься в запой. У него, понимаете ли, обязательство перед редакцией, а в Японии это очень серьезно. Если писатель не успевает сдать рукопись в оговоренный срок, журнал может посадить творца в «консерву» (идиоматическое выражение). Происходит это так.
Перед установленным сроком сдачи рукописи нарушителя творческой дисциплины селят в «консерву» (комфортабельный особнячок), вкусно кормят, ухаживают за ним, обеспечивают тихим и удобным кабинетом, но на улицу — ни-ни. Сиди пиши. Каждый день приходит редактор, проверяет, много ли написано за день. Писатели даже в Японии — народ тяжелый, поэтому иногда редактор тоже усаживается в «консерву» и ведет, так сказать, непрерывное наблюдение. Разумеется, при этом происходит масса забавных историй, потому что писатели все равно умудряются вырываться на волю.
Однажды некий маститый прозаик, особо злостный нарушитель дисциплины, сидел в «консерве» со строгим режимом: входная дверь была оснащена особым сигнализационным устройством — трехуровневый инфракрасный луч гарантировал, что никто из двери не выйдет. В комнатке возле прихожей еще поместился и страж — журнальный редактор, тихонечко правивший рукопись. Вечером, когда редактор на цыпочках отправился в кабинет собирать урожай, выяснилось, что классика давно след простыл. Дальнейшее расследование установило, что маститый прокрался в коридор и, по-пластунски проползя под всеми хитрыми лучами, ушел в дебош.
Псевдохайку:
И все же жаль, что у нас этот замечательный обычай не практикуется. Насколько плодотворнее работали бы русские писатели! Для сравнения: среднестатистический русский писатель создает по роману в 10 лет, а если по роману в 5 лет, то уже считается большим тружеником. В Японии же нормальный романист каждый год выпускает новую книгу. Вот вам и «труд напрасный».
Редактор японского журнала не только погоняет писателя, но и себе спуску не дает. В отличие от наших редакций, «Синтё» совсем не похож на вишневый сад, где с утра до вечера пьют чай и мило беседуют с авторами о литературе и общих знакомых. Представьте себе большой зал, перегороженный шкафами на секции. В каждой секции — редакция одного из девяти принадлежащих издательству периодических изданий: длинный стол, заваленный книгами и рукописями (см. фотографию), вокруг него — стулья. Всё.
Есть специальная комнатка, где редактор, засидевшийся допоздна, может переночевать. Но спать ночью приходится не всегда — в журнал «Синтё» можно смело звонить полночь — за полночь, обязательно кого-нибудь застанешь. С точки зрения российского редактора — бесчеловечный, кафкианский мир капитала. С точки зрения японца — нормальная работа.
А главное — журналы-то живы.
2
Г.Ч. Что бы вы хотели сказать читателям «ИЛ» перед тем, как они прочтут подборку ваших публикаций?
Р.С. Вы знаете, из существующих сегодня в мире литературных журналов мне больше всего нравится английская «Гранта». Они все делают просто, без особых затей, но всегда точно формулируют тему, так что чувствуешь преемственность номеров, ясно видишь курс и стиль редакции. Скажу честно, я завидую «Гранте». И даже не тому, как она делается, а тому, что этот журнал делается на английском. У него такая широкая аудитория! Его читают в самых разных странах. Мы же из кожи вон лезем, печатаем множество замечательных произведений, но из-за языкового барьера мало кто в мире может оценить наши усилия. Мы работаем только на Японию. Каждый месяц наши литературные ежемесячники выпускают в свет огромный массив качественных текстов, но кроме японских же газет и журналов никто не откликается на этот поток литературы. Иногда я перестаю понимать, для чего, собственно, мы производим такое количество прозы, эссеистики, поэзии? Вот почему я очень рад тому, что русские читатели получат возможность оценить наш труд и составить себе некоторое представление о работе журнала «Синтё» и о состоянии современной японской литературы.