Сейчас все по-другому. Группа канадских рабочих завершала монтаж солнечной ловушки. Огромные зеркальные поля этого удивительного сооружения будут улавливать солнечную энергию, концентрировать ее и передавать на земные приемники. Энергия Солнца не только обеспечит работу различных механизмов, но и даст людям тепло, подогреет морскую воду на северных курортах. Благородная, величественная задача! Но…
Командный пункт шестого комплекса. Дежурный инженер раздраженно докладывает главному командному пункту, что если за ближайшие 72 часа не прибудут новые зеркальные блоки (а их изготовляют на Земле), то график работ окажется под угрозой срыва. Как обычно у иностранцев, говорящих по-русски, у него от волнения появляется заметный акцент. Паузы между отдельными предложениями увеличиваются, он как бы сначала мысленно строит фразу и только потом произносит ее… Но ведь и раньше было сколько угодно случаев, когда блоков оставалось всего на сутки. Не на трое суток. а на одни! Однако никого это не раздражало. Никто никогда не сомневался, что детали прибудут вовремя…
А вот обычная работа по наращиванию зеркального поля ловушки. Поднесен очередной блок, он опускается. Пауза… Блок снова приподнимается и лишь с третьей попытки ложится на свое место. Пока еще нет взаимных упреков, замечаний, ругани. Но все это будет. Таков закон замкнутых коллективов. Появятся лидеры, рабочая совместимость нарушится. Работа перестанет быть лекарством вместо того чтобы сглаживать конфликты, она будет их вызывать
Спустя несколько дней Панину доложили, что шестой комплекс впервые за все время строительства не выполнил дневного задания. Через несколько минут Виктор Сергеевич был уже в кабинете Марины. По лицу ее было видно, что она в курсе событий.
Что будем делать? — Панин устало опустился в кресло — Пока это не страшно, них большой задел. Но что будет дальше? Вы советовались с Землей?
Марина молчала. Не так то просто было сообщить командиру о результатах последних наблюдений. Ведь все эти дни она пыталась не столько разобраться в причинах возникшего эмоционального дискомфорта, сколько найти пути их локализации. Пусть даже выйдет из строя бригада, бригаду можно заменить. Но что, если непонятная болезнь распространится на весь астероид? Она, Марина, делала что могла. Незаметно ограничила контакты шестого комплекса с другими бригадами; усилила психофизиологический контроль — первичные материалы оперативно поступали теперь и в машины центра, и параллельно на Землю; ежедневно советовалась с Семеном Бойченко, начальником психофизиологической службы Центра космонавтики. Но это не помогло.
Главное в другом, Виктор Сергееевич, — с трудом проговорила она. — Второй и десятый комплексы. Те же самые первичные симптомы.
Панин прищурился.
И это значит…
Это значит, — подхватила Марина, — что причина, вызывающая заболевание, легко проникает через наши заградительные заслоны. Локализовать болезнь не удалось Пора переходить от профилактики к радикальному лечению.
— Но как? Ведь мы не знаем ни причин болезни, ни путей ее распространения
— Может быть, вызвать Бойченко? — неуверенно предложила Марина.
— Да. Я его уже вызвал, — виновато произнес Панин. — Он будет с очередным транспортом.
Оставшись одна, Марина уселась поудобнее в кресле и набрала нужный код. На экране появилась временная сетка шестого комплекса. На ней медленно вычерчивалась его кадровая динамика. Все специалисты прибыли в самые, первые дни, новые люди в коллектив не приходили
Щелчок переключателя — и на экране засветились данные по профессиональному составу группы. Три инженера, мастера, рабочие. Один психофизиолог. У всех большой стаж, достаточный налет часов в условиях невесомости. Не новички.
Нет, так не пойдет. Марина выключила информатор, взяла карандаш. На чистом листе бумаг и как бы сами собой рисовались квадратики, кружки, прямые и обратные связи.