— У тебя есть десять минут, не больше. Я ждать не стану!
Юлия сидела на смятой от ее падения траве, запрокинув голову и держась правой рукой за нос, откуда текла кровь. Я подошел и приподнял ее:
— Пойдемте, нам надо на «Стартиус».
— Вы дурак! — оттолкнула она меня левой, свободной рукой. Честно говоря, я совсем не разозлился, хотя меня уже который раз незаслуженно обозвали дураком. — Вы все глупцы, все! Это никакие не инопланетяне, это люди, мы это, понимаете?
Да ничего я не понимал! Вообще ничего, как очнулся в боксе и автоматически начал одеваться. Делал, что говорили, вот и все. Не думал собственной башкой, боялся думать, не мог…
— Ну мы же это, мы! — продолжала кричать Юля, не глядя на меня и зажимая нос, отчего ее голос звучал гнусаво и неубедительно. — Прошли сотни тысяч лет, эти зеленые монстры, как их обозвал Сергей, — эволюционировавшие люди. Никто никого не уничтожал. Через год, как мы отбыли на «Стартиусе», произошла глобальная катастрофа, я так и не поняла, какая. Со временем изменились очертания материков, отчего мы и не узнали в этой планете привычную нам Землю. А человечество разделилось на две ветви, как когда-то мы с обезьянами. Одна ветвь людей, грубо говоря, продолжала подстраивать окружающее под себя и только под себя, а другая — подстраивалась под окружающую среду. Первая ветвь самоуничтожилась, исчезла, нет ее больше, а вторая — вот эти зеленые монстры, которые извлекли урок из катастрофы и остались на планете. Они в гармонии с природой, со всем окружающим, им ничего не нужно, никакие другие планеты, только мысли, только воображение! Им все равно, что будет с их телами, они никому не могут причинить зла. Даже если им отсечь руку или ногу — реакции не последуют, хотя телепатические возможности у них — как нам раздавить муравья. А первая ветвь захватывала новые планеты, хотела заселить все, что видела глазами, как можно больше всего, а в результате исчезла, полностью. Проект «Стартиус» тоже канул в Лету, не до того было людям, тем людям.
Я не знал, что думать и верить ли, не знал, что говорить и делать. Странно, что я до сих пор так все хорошо помню. Стоял и смотрел — типичный буриданов осел. А, ну да, вы же не знаете, что это значит. То ли бежать, то ли остаться; или направо, через заросли джунглей, где меня еще ждал Сергей, или налево, в невидимый город «зеленых», вместе с Юлей. Она умная, нужно было ее послушаться. Футуролог — это вам не фунт изюма! А я, дурак, вместо того спросил, зачем она участвовала в проекте, почему согласилась. Хех, нашел подходящее время.
— У каждого в детстве есть мечты, — неожиданно по-доброму, по-матерински, ласково и нежно, чуть смущенно произнесла она. — У меня оставалась только одна не исполнившаяся мечта: побывать на другой планете земного класса. К тому же я идеально подходила для проекта.
Ага, мы все идеально подходили для этого проекта.
По ее подбородку текла кровь, и я наконец-то сообразил полезть в карман за платком, всегда носил его в правом кармане. А рука наткнулась на эти проклятые «2 копейки». Мне разрешили взять монету с собой, она превосходно сохранилась в полете, лучше новенькой. Право и лево, орел и решка, чет и нечет, да и нет, правда и ложь, ноль и один, огонь и вода, белое и черное…
Решка — я остаюсь, орел — возвращаюсь на «Стартиус».
Подкинул. Да, я помнил, что в прошлый раз выпал орел и, наверно, хотел, чтобы сейчас выпала решка. Ведь у монеты две стороны, и по теории вероятностей, скорее всего, должна была выпасть решка.
Видимо, я плохо изучал в школе математику: снова выпал орел…
Что было дальше? Я успел добежать до модуля, и мы с Сергеем взлетели. Затем я все рассказал команде, ничего не тая. Я не думал, что меня поймут неправильно…
«Зеленых монстров» уничтожили, всех до единого. Ну, так говорят, хотя я сомневаюсь. Но «зеленые» и вправду исчезли.
Разумеется, мне не поверили, что они произошли от людей. А ведь я все точно рассказал. Рыженкову так и не нашли, она тоже исчезла, а меня упекли в психушку. Вот уже тридцать пять лет я один на один с этой проклятой монетой, ненавижу ее. Ну почему, почему тогда не выпала решка? Я же не хотел возвращаться на звездолет. Никто бы не знал, что «зеленые» не смогут причинить вреда, что не будут сопротивляться, и ничего бы не было, ничего!
Или тогда еще, когда дядя предложил кинуть монету. Почему выпал орел?
Я все подсчитал, все. У меня тысячи страниц в записях. Вы не поверите, но монета падает на обе стороны в абсолютно равной пропорции. То есть пятьдесят процентов на орла и пятьдесят процентов на решку. Каждый день я подкидывал монету по триста раз и записывал результаты. Более трех с половиной миллионов раз! Ровно пятьдесят на пятьдесят, ни сотой процента больше в любую сторону. Был случай, когда четырнадцать раз подряд выпадал только орел, но на 178-м подбрасывании орел и решка уравнялись, я все помню.
Я собственной рукой подбрасываю эту монету, вы можете объяснить, почему она точно поровну падает на обе стороны? У нее ведь нет разума, механизма, правил, законов. Почему не сорок на шестьдесят или одна треть на две трети? Ровно пятьдесят на пятьдесят, почему?
Да, я понимаю, что у монеты только две стороны, но почему ровно… И почему тогда снова выпал орел, а? Это ведь был второй раз, ну почему?.. Ах, ладно.
Вы тоже считаете меня сумасшедшим, да? Не верите, конечно. Да что с вас взять? Сколько вам, меньше тридцати? Конечно меньше, значит, вы уже здесь родились, байками вас в школе перекормили.
Никогда не любил журналистов. Зачем вам нужна правда, ну зачем, объясните? Вы же все равно переврете, насочиняете лишнего. Не позволят вам правду рассказать остальным, не допустят. А в чем правда? В том, что люди все равно погибнут. Не завтра, не через год, пусть даже не через столетие, но они погибнут, сами себя уничтожат, как произошло тогда. Это всего лишь отсрочка. Подумайте, вам дали второй шанс! Он у вас есть, но как вы им воспользуетесь?
Ну не молчите, скажите же что-нибудь!
Да нету вас никакого шанса, слышите, нет! Вы захватили планету, захватили то, что видели собственными глазами. Вы идете по первой ветке, по пути гибели…
Ладно, мне все равно. Только ведь остальные звездолеты, которые должны были стартовать после нашего, обратно не вернулись. Где они? Не вяжется это с вашей историей, а? Потому что не было их, потому что была какая-то катастрофа на Земле. Но мне все равно.
Кэт сказала, что вы сделаете то, о чем я вас попрошу. Расплавьте монету у меня на глазах, сделайте это. Ну не сегодня, придите завтра, только чтоб я видел, как она плавится в шарик! Да, сделайте из нее круглый шарик, без всяких сторон, без орла и решки, только маленький круглый шарик…
— Только маленький круглый шарик, — дрожащим голосом повторил Михаил.
Его слушатель привстал, приподнял голову, закрыв глаза, потом резко выпрямился и подошел к столу. Тусклый свет слабо ударил по загорелой коже. Журналист, как он представился Кэт, показав той официальное разрешение на беседу с больным, ничего не записывал и не произнес еще ни слова. За все время его лицо ни разу не изменилось, не исказилось гримасой, не подернулось недоверием, не осклабилось усмешкой: с какой маской он вошел в комнату, с такой же и сейчас пронизывал глазами рассказчика. Роботов и то программировали на эмоции.
Наконец он взял монетку, с глухим щелчком подбросил ее, поймал той же рукой, зажал кончиками пальцев, указательным и безымянным, и… монетка начала медленно плавиться прямо на глазах у изумленного Сёмина.
«Да, Михаил, вы правы. Нас не уничтожили, и мы не исчезли сами. Просто вам не дано нас увидеть, вот и все. Как муравьям не дано увидеть подошедшего к муравейнику человека. Они видят что-то, но не понимают и не поймут, что. Видят тень, например. Муравьи вообще умные насекомые, умеют считать до шестидесяти пяти. Куры, к примеру, только до четырех. Люди придумали бесконечность, а толку… Люди тоже что-то видят, но не понимают и никогда не поймут.
Юлия была права… Но мы не против вашего соседства, мы подстроились под вас.
На счет вас Юлия тоже была права. Тогда вы не были готовы, а теперь… Теперь вы готовы, и мы заберем вас отсюда, если хотите».
— К… к чему я готов?
Посетитель больницы, стоя лицом к лицу с ее бессменным пациентом, устало улыбнулся и уже вслух произнес: