Я с усилием вынырнул из потока воспоминаний, не давая увлечь себя слишком далеко. Чего, кстати, не рекомендуют и наши мудрые психологи.
Протиснувшись между автоклавами обратно в сад, я огляделся.
— А что, здесь неплохо! — произнёс я с фальшивым оживлением и пугливо оглянулся на люк в жилой отсек.
Здесь, в самом деле, было неплохо. Вся верхняя половина прозрачной четырнадцатиметровой сферы довольно плотно заполнена разнообразной растительностью. Сад даёт нам кислород и пищу. Если считать нас с Дейвом, получается замкнутый биоценоз. И ещё сад создаёт иллюзию пространства. Если стоять посредине, кажется, что ты в дремучем лесу. Но я-то знаю, что через десять шагов упрёшься в проклятый пузырь.
Впрочем, обычно наш садик исправлял мне настроение ребята, которые его устраивали, знают своё дело. Но сегодня никакой психотерапии не получалось. Возможно, эта смута в душе была мне чем-то дорога?
Над головой, вскрытой среди ветвей клетке послышалось квохтанье курицы. Яйцо снесла, дура, и радуется. А чему радоваться — одни и те же яйца всю жизнь. Те же, что несли её праматери на каком-нибудь крестьянском дворе в прошлом тысячелетии.
И никакого прогресса. Не знает даже, что она в космосе. Тут я вспомнил, что мне предстоит ещё сегодня брать пробы и анализировать их. А ещё представил, как Дейв со свежими силами возьмётся меня завтра обрабатывать, и чуть не взвыл от тоски. Однако спустился в лабораторию, окружающую кольцом «под землёй» жилой отсек, и всё же занялся пробами. Однако упростил себе задачу, не стал ничего анализировать, а просто набрал на пульте код автоматического отбора проб из всех автоклавов. Это было явным нарушением инструкции. Но какое-то полуоправдание промелькнуло как тень на периферии моего сознания: сегодня это будет правильно. Сам я уселся в кресло и бездумно смотрел, как на экранах выстраивались колонки цифр и пульсирующие линии протягивались через весь экран. В этих замерах и состоит смысл нашего пребывания тут. В тридцати пяти автоклавах, запрятанных среди зелени, помещались культуры микроводорослей и бактерий. Они живут и плодятся там, в атмосфере планеты под давлением разных высот. А мы измеряем продуктивность, скорость размножения, поглощения углекислого газа, выделения кислорода. Всё это нужно для того, чтобы выбрать самых перспективных и выпустить их в атмосферу планеты. Чтобы они переработали её и сделали пригодной для дыхания людей. Нужных микроорганизмов на Земле не оказалось. Их пришлось выводить долго и скрупулёзно.
— В каждом из этих автоклавов зрелая цивилизация, — любил говорить Дейв, похлопывая ладонью по выпуклому боку. Анализатор давно прекратил своё тихое пощёлкивание, и на табло светились цифры окончательных результатов. Но я даже не взглянул на столбцы цифр. Я всё сидел, слегка покачиваясь в кресле, и глядел в одну точку.
Когда я потом пытался восстановить ход своих мыслей, мне это никак не удавалось. Похоже, мыслей-то и не было. Хотя они, конечно, были, по чисто практического характера. Как будто кто-то бдительно охранял меня от любых отвлечённых измышлений и сомнений.
Начал я с того, что отключил защиту. Защита предохраняет лабораторию от всяких неожиданностей, в том числе и от «дурака». Отключение программных устройств автоклавов потребовало изрядных трудов. Такое отключение не предусмотрено в принципе, поэтому может делаться только вручную. Потом я поднялся наверх, в сад и долго крутил штурвальчнки вентилей автоклавов. Я ещё подумал, как всё легко делать с автоматикой и как нудно вручную.
Наши учёные микробиологи потом долго добивались у меня, почему я выбрал из всех автоклавов именно эти двенадцать. Этого объяснить я тоже не мог. Психолог базы определил моё состояние в тот момент как «эвристическую эйфорию». Они думают, что стоит подобрать словечко и всё сразу станет понятно…
Прижавшись лбом к пластикату, я смотрел, как в атмосферу вытекают тонкие, почти прозрачные струйки. Сначала они текут прямо, потом начинают колыхаться, клубиться и рассеиваются примерно в метре от борта.
Я даже не стал закрывать вентили и пошёл спать. Почему-то я включил гиростабилизатор постели. Мы их включали, когда попадали в неспокойный район атмосферы. Приоткрыв дверь в каюту Дейва, я включил и его стабилизатор. Потом лёг и мгновенно уснул.