С трепетом душевным подходили мы к одному из красивейших мест земли румынской — к пещере Пожарул Полицей. Вход в пещеру был скромным, и ничто не предвещало близости окаменевших кладов. А ведь легенда рассказывает, что давно, сотни лет назад, в этой пещере жили разбойники. Они отбирали товары у купцов, проходивших через горные ущелья. Со временем богатства разбойников стали такими несметными, а преступления настолько злодейскими, что сам дух Западных Гор стал ненавидеть их. Н тогда дух гор собрался с силами и превратил богатства, спрятанные в его каменном брюхе, в камень.
Широкая галерея, гладкий пол — все это действительно казалось делом человеческих рук. «Резиновый человек» даже неловко себя чувствовал: ему никак не представлялась возможность показать нам свое искусство. Зато художник, сгорая от любопытства, тащил с собой мольберт и кисти, завернутые во влажную тряпку. И не напрасно: вскоре перед нами предстали легендарные окаменевшие сокровища.
Высокие залы, красные галереи со стенами, украшенными причудливой окаменевшей растительностью, пропасти, колонны, целые горы сверкающих кристаллов, озера и бурные водопады. То редкое по тонкости исполнения каменное кружево, то настолько грубая и неуклюжая резьба, что она, казалось, создана руками влюбленного циклопа.
«Резиновый человек» с его непревзойденным пещерным нюхом обнаружил боковой коридор и исчез в нем бесследно как тень. Через несколько минут он вновь явился и помог нам всем взобраться туда. Долго бродили мы в мире тысяч кристаллов, белых, красных или прозрачных.
Перед уходом художник попросил оставить ему три ацетиленовые лампы и подождать его несколько минут у входа в пещеру. Возвратился он, конечно, только вечером, голодный, перемазанный красками, но счастливый: ему удалось запечатлеть в своих эскизах дикую симфонию глубин.
Третьей из обещанных в заголовке пещер была Опаловая в горах Харгита. До сих пор я не слышал, чтобы где-нибудь еще в мире существовала пещера, стены и пол которой были бы полностью облицованы дорогим опаловым камнем. Зеленое, желтое, серое или черное — здесь господствует гамма приглушенных, темных красок. Ветви окаменевших деревьев, листья, сломанные и обугленные стволы, грибы, улитки, червяки и лесные насекомые — все окутано дорогой опаловой мантией, расставлено, словно в витрине ювелира, на опаловых этажерках, под сводами, с которых свешиваются опять-таки опаловые сталактиты.
Местные жители знают не одну легенду об этой пещере. Говорят, что когда-то здесь было место ссылки сатаны, что тут жил самый страшный дракон из румынских сказок.
Сведения, которыми располагает наука, менее поэтичны, но зато более достоверны. Поблизости от потухших вулканов, которые миллионы лет назад образовали Восточные Карпаты, появились горячие источники. Пещеpa, тогда совсем не Опаловая, была затоплена теплыми минеральными водами, отложившими растворенный в них опаловый груз на все, что было внутри. Потом воды отступили, опал охладился, и тут-то, как говорит фотограф, пришли мы. Вот и все.
Но где нее обещанный миллион форелей? Встречей с форелью началось наше путешествие, форелью и закончилось. Огромное количество этой рыбы в конце сентября и начале октября (как раз к концу нашего отпуска) поднимается вверх по течению речек ко входам в многочисленные пещеры. Вода в здешних источниках несколько теплее речной. Форель откладывает там икру, которая увековечивает весь ее род. Наш фотограф соблазнял нас рассказом о питомнике форели в горах Браточа. Поддавшись его уговорам, мы двинулись в путь.
Подъем или спуск по долине Белого ручья на восточном склоне Зэгана — дело нелегкое. Большинство путников предпочитают окольную, более спокойную дорогу. Зато они не могут насладиться замечательными пейзажами, не испытывают тревожного чувства первооткрывателей, идущих звериными тропинками, где вдруг заметишь то свежий отпечаток медвежьей лапы на песке, то влажную разрыхленную землю — след «работы» кабана.
Однако Белый ручей требует за все это тяжелую дань. Долина его словно вывернулась наизнанку: лавина скал засыпала ущелье, вырвала деревья, запрудила одни водопады и соорудила другие.