Радист Кнут Хаугланд
Когда 10 июня 1940 года норвежская армия по приказу правительства прекратила сопротивление на территории Норвегии, двадцатидвухлетний сержант-радист Кнут Хаугланд находился на севере, неподалеку от Тромсё... Вместе со своей частью он успел эвакуироваться в Англию, где и поступил в специальную школу.
Там Кнут изучил все премудрости работы в подполье.
И вот наступил час, когда потребовалось применить полученные знания. Их, четырех норвежцев, должны были выбросить на высокое плоскогорье Хардангер-видда для подготовки нападения на завод тяжелой воды близ Рьюкана, чтобы уничтожить его.
Выбросили их глухой ночью. Стояла поздняя осень 1942 года. Европа была захвачена нацистами. Казалось, немцы вот-вот прорвутся к Волге. Войска союзников отступали в Ливийской пустыне...
Ветер рвал парашюты, дождь, перемешанный со снегом, сек глаза.
Хардангер-видда — это, как говорится в учебнике географии, «наиболее выраженное равновысотное плоскогорье с холмистым рельефом, массой озер и болот, неглубоких речек, среди которых подымаются горные вершины. Самая высокая из них Хардангер-скулен (1 876 метров) покрыта ледником почти округлой формы общей площадью около девяноста квадратных километров».
Самолет был маленький, и, кроме летчиков, места хватало только для четверых с рацией, запасными батареями для нее и запасом пищи на несколько дней.
Мешки с боеприпасами и продовольствием должен был сбросить другой самолет, но его сбили в пути.
По рации сообщили, что мешки сбросят следующей ночью. Но в эту ночь погода была еще хуже, чем накануне... А вторая за ней — штормовая. Поздняя осень клубила над океаном туманы, ставила на пути самолета бесконечные заграждения — дождевые завесы. К тому же немцы забеспокоились: то ли они что-то узнали, то ли их станции засекли рацию Хаугланда. И через несколько дней, оставшись без продовольствия, люди получили приказ: немедля уходить в горы, к леднику...
На лыжах прошли они большую часть пути — до одной из заброшенных пастушьих хижин в горах, вблизи от границы вечного льда. Там они жили и готовили нападение на химический завод «Норшкгидро», находившийся в глубокой долине в семи километрах от Рьюкана и в тридцати от их хижины.
Установили, что немцы заминировали все подходы к заводу. Не заминированы были только подъездные железнодорожные пути: значит, проникнуть на завод нужно через железнодорожные ворота, которые заперты на замок и железную цепь. Караулы сменяются каждые два часа: значит, вся операция должна занять не больше полутора часов. Между машинным отделением и электролизной установкой — барак, в котором живут пятнадцать немецких охранников: значит, к тому моменту, когда подрывники займутся своим делом, группа прикрытия должна блокировать этот барак, чтобы никто не помешал подрывникам... Так постепенно вызревал план операции.. И каждая деталь его утверждалась за морем, в штабе.
Еда, что была в рюкзаках, пришла к концу.
О еде было запрещено говорить, но когда они засыпали, их радовали сны, в которых они вовсю уписывали самые вкусные в мире яства. И так было до тех пор, пока случай не послал им отбившегося от стада оленя!..
— Это был не олень, а настоящая спасательная экспедиция, без него мы погибли бы... Это ясно... Мы съели его без остатка, — вспоминает Кнут... — Мы выпили его кровь... Сварили все — глаза, рога, кожу. И съели. И все, что находилось в желудке... Еще бы, это была зелень, витамины. А у нас уже начиналось нечто вроде цинги.
В феврале они получили «с неба» пищу и боеприпасы, доставленные самолетом вместе со второй группой в шесть норвежцев.
Все было подготовлено к удару.
Некоронованный царь-воздух
В Суоми мой друг финн убеждал меня, что некоронованная царица Финляндской Республики, первооснова ее промышленного развития, — ель, а кронпринцесса — сосна.
В Норвегии, казалось мне, некоронованная царица — селедка, кронпринцесса — треска...
Разве помыслы большинства героев норвежской литературы не вращаются вокруг рыболовства, разве их благосостояние не зависит от удачного лова у Бергена, на Лофотенах или вдали от берегов, в открытом море?
В большинстве повестей и романов — о чем бы ни говорили, чем бы ни занимались герои их — в конце концов Римом, к которому вели все пути, всегда была рыба...
Сельдь. Треска. Улов. Сети.
Редко в каком романе Ионаса Ли, Гарборга, Бойера нет речи о них.
Норвегия, думалось, — это изображенные Кристианом Крогом рыбаки в зюйдвестках... Это женщины на берегу, с надеждой и с тревогой вглядывающиеся в морскую даль — с уловом или без него вернутся мужья, и вернутся ли?..