Острые ореховые глаза Савинкова остановились на подтянутом полковнике Каппеле. «Вот этот — умница. У этого волчья хватка. С ним можно затевать крупное дело. Один стоящий человек — маловато же для белого движения в Казани». С присущей ему проницательностью Савинков распутывал клубки взаимоотношений между военными руководителями белых и приходил к печальному выводу: «Громкие слова, и малодушие, и безволие, бездарность и легкомыслие. Все та же картина распада и тлена, что и в правительстве Керенского и на Дону у генерала Алексеева. Одни и те же надежды на иностранную интервенцию, на русскую буржуазию и такое же тупое непонимание политической обстановки». Генерал Рычков почтительно произнес:
— Мы бы хотели послушать Бориса Викторовича...
Савинков встал. Скрипя крагами, подошел к столу.
Засунул в карманы френча кулаки.
— Я поражен вашей медлительностью, господа.
Я просто не понимаю, как вы позволили большевикам зацепиться за Свияжск. Откуда у вас появились мысли про оборону, когда надо наступать. Наступать! Только в стремительном наступлении еще можно победить коммунистов. Пока вы разглагольствуете о будущем России и Учредительном собрании и прочих милых вещах, большевики оправляются от поражения. Тысячи добровольцев едут в Свияжск.
Мне известно, — Савинков подчеркнул эти слова, — известно, что из Кронштадта на Волгу переброшены балтийские миноносцы. — Савинков кинул острый взгляд на Старка. — Что вы тогда противопоставите морским орудиям, адмирал? Пассажирские пароходы общества «Меркурий»?
Каппель теребил свою русую бородку и понимающе и одобрительно усмехался. «Я полностью-согласен с вами», — говорила его усмешка. Напряженное внимание и умная строгость полковника польстили Савинкову, и он уже говорил больше для Каппеля.
— Еще не поздно наверстать упущенное. Ещё не поздно взорвать, уничтожить, опрокинуть в Волгу красных: Пятая армия в Свияжске пока беспомощна. Внезапным ударом можно захватить и Свияжск и штаб Пятой армии. Мы сможем, мы обязательно сможем, — голос Савинкова зазвенел резко и страстно, — овладеть железнодорожным мостом через Волгу, и путь на Москву — открыт. Торопитесь, господа, торопитесь! Уходящий день за хвост не удержишь. — Савинков вынул из кармана кулаки, разжал пальцы, оперся о стол. — У меня с Комучем теперь общие цели. Во имя их я распускаю «Союз защиты родины и свободы». Можете создавать новую великую Россию с какими угодно партиями, кроме большевиков. С любыми партиями, кроме большевиков, — повторил он. — Сам же я простым солдатом стану сражаться с красными. В батальонах полковника Каппеля, надеюсь, найдется место для рядового Савинкова, — скокетничал он, понимая, что Каппель оценит его шутку.
Каппель горячо поддержал Савинкова. Он предложил конкретный план — внезапно, ночью обрушиться на Свияжск двумя группами. Но правому берегу Волги двинутся к Свияжску его батальоны, по левому пойдет с отрядом Савинков.
— Мы назовем эту операцию рейдом Каппеля — Савинкова, — сказал генерал Рычков.
Рейд Каппеля — Савинкова задержался на несколько дней. Лебедев не решался отправить золото без согласия Савинкова, Рычкова, Каппеля, Старка и Степанова.
— Я не могу и не хочу решать вопрос огромной государственной важности. Слишком велика ответственность перед Россией; я не смею взваливать ее на свои плечи, — пожаловался Савинкову уполномоченный Комуча.
— Золото необходимо отправить в Самару, — коротко ответил Савинков.
— В таком случае прошу осмотреть государственные ценности и засвидетельствовать их полную сохранность, — пробормотал Лебедев. — История не простит, если мы без должного пиетета отнесемся к такому исключительному событию.
— История — баба распутная. Она забывает события поважнее, — усмехнулся Савинков. — «Глупец! И тут не удержался от пустой фразы. Сказал бы просто — жалко золота. Да, слишком много золота! Не украдешь, не унесешь, не спрячешь!» — Ну, так что ж! Воздадим ценностям должный пиетет. Всегда приятно послушать золотой звон…
Савинков, генерал Рычков, полковник Каппель, капитан Степанов, поручик Иванов, адмирал Старк и Лебедев спустились в подземелья банка. Стены вечной кладки, цементированные полы и потолки, бронированные двери, сложная система затворов и замков надежно укрывали государственные ценности.