У африканцев Западного побережья (ашанти, фанти и других) имена на первый взгляд тоже незатейливые. Детям просто дают имена по дням недели, когда они родились. У каждого дня недели поэтому два названия: мужское и женское. Понедельник-мужчина — Куджо, а Понедельник-женщина — Джуба. Вторник — это Куббенах и Бенеба, Среда — Куако и Куба, а Воскресенье — Куаши и Куашеба.
Кажется, просто. Но к этому имени принято добавлять имя матери (получается что-то вроде отчества, но только по матери). Имя же матери не значило день недели, ибо и у матери, и у самого ребенка, кроме «имени — дня недели», было и какое-то другое имя, даже скорее прозвище: Сильный, Богатый, Хороший Голос, Леопард, Красавица. Это имя давали не сразу, а году к седьмому, когда родители и односельчане, присмотревшись к малышу, подмечали какие-то его отличительные черты.
Итак, родился мальчик Куджо — Понедельник. Мать его зовут, скажем, Фонду — Заботливая. Имя ребенка теперь — Фонду-Куджо, то есть Куджо сын Фонду. Ну а если у Фонду есть еще один сын, родившийся в понедельник? Тогда можно назвать его, так сказать, порядковым номером. Но не каждого, а только третьего, четвертого, восьмого, девятого, десятого, одиннадцатого и тринадцатого. К семи годам Фонду-Куджо получал — как мы знаем — еще одно имя, например Санатсу, что значит «Он очень сильный». Отныне его полное имя звучало Фонду-Куджо-Санатсу.
После инициации юноша получал еще одно имя, например Банга — «Копье» и становился, таким образом, Фонду-Куджо-Санатсу-Банга.
А поскольку младенца к тому же и крестят в церкви, он приобретает еще какое-нибудь имя вроде Джон, Фрэнклин или Джордж. Все вместе: Фрэнклин Фонду-Куджо-Санатсу-Банга. Довольно просто и к тому же ничуть не хуже, чем у испанского гранда.
На восточном побережье Африки у некоторых племен был другой обычай. Там детям охотно давали иноземные имена и даже специально приглашали иностранца, который за плату имя придумывал.
И наконец, самый своеобразный обычай существовал у готтентотов в Южной Африке: там сына называли именем матери, а дочь именем отца. Если бы у готтентотов были русские имена, это звучало бы так:
— Мальчик родится — Аграфеной назовем, а девочку — Степаном...
Добудь свое имя!
У индейцев Южной Америки — мы имеем в виду племена, живущие в тропических лесах, — мистическое отношение к имени. Никогда и ни при каких обстоятельствах индеец не назовет его чужому человеку. Да и в своем племени его могут называть по имени все, кроме близких родственников; те обращаются к нему: Отец, Муж, Сын.
Если же индейцы приходят в город, они предпочитают называть себя именем какого-нибудь знакомого им по джунглям «цивилизованного» человека: добытчика каучука, охотника или золотоискателя. И как ни тереби индейца, он будет упрямо твердить: «Мой зовут Рафаэль Гомес Кальдера». Индейцы Гвианы считали, что имя составляет как бы «часть человека» и, если его произносить, можно нанести ущерб носителю имени. Столкнувшись с европейцами, они просили дать им новые имена и даже записать их на бумаге, которую показывали новым и новым пришельцам. По-видимому, эти новые имена уже не обладали в глазах индейцев прежней силой.
В племени фокс в Северной Америке ребенка следовало называть так, чтобы в его имени содержался намек на имя отца. К примеру, вашего отца зовут Зоркий Орел. Значит, вас назовут Серый Орел, Боевой Орел, на худой конец Ястреб, но, как бы там ни было, в имени будет присутствовать могучая дикая птица, в крайнем случае, часть ее тела: Большое Перо, Сильный Клюв. Имена девочек звучали, конечно, по-другому, куда ласковее, но тоже по-птичьи: Уточка, Певчая Птица, Красивое Перо.
Вообще же у многих племен Южной и Северной Америки настоящим именем считалось не то, которое получаешь при рождении, а то, которое добудешь сам. У навахов, например, после долгих испытаний на выносливость, силу и смелость юноша долго постился, ожидая, когда явится во сне к нему дух-покровитель и скажет ему настоящее имя.
А в племени карибов воин добывал свое имя в бою. Убив вождя враждебного племени, он получал его имя. У индейцев тупи такое имя меняли каждый раз после победы над врагом. И отец, вручая выросшему сыну копье, говорил: — Вот твое оружие! Пойди и добудь себе имя, и пусть оно будет именем неустрашимого воина!
Ибо, что ни говори, при всем различии имен у разных племен и народов, хотят все родители одного: чтобы было у их ребенка хорошее имя, достойное хорошего человека.
Меня зовут Тан
Мое имя Тхай Ба Тан. Можно называть меня также Тан. Но вот Ба Тан меня звать нельзя — у нас, вьетнамцев, это не принято. По моему имени невозможно определить, как зовут моего уважаемого отца. У вьетнамцев нет отчеств, ибо, как говорили в старые времена, нет ничего хуже, чем упоминать вслух имя родителя! Наоборот, в некоторых сельских районах родители носят имена своих детей. Вот, например, я самый старший из детей в семье, меня зовут Тан, и поэтому моего отца и мать люди тоже зовут Тан. (В официальных документах они, конечно, сохраняют свои имена.) Когда я женюсь, моя жена, может быть, тоже будет носить мое имя (а фамилию никогда). Говорю «может быть» потому, что, во-первых, у нас не везде женщины меняют свои имена после замужества, во-вторых, сейчас многие, особенно в городах, предпочитают сохранять собственные имена.