Однако все приведенные примеры старых и новых традиций не объясняют происхождение самого ритуала, его изначальное значение, связанное с появлением буддизма на Цейлоне. Из древних индийских литературных памятников известно, что впервые обычай жевания бетеля зародился в одной общине нага, обитавшей в предгорьях Гималаев. И листья бетеля первоначально назывались листьями нага. Из этих горных районов обычай распространился на другие части Индии. Виджая, сын короля Сингхабаху и его семьсот последователей, высадившихся на острове Цейлон в 543 году до нашей эры, принесли с собой этот обычай. В сингальских легендах и сказах его история рассказывается несколько иначе. Во время второго прибытия Будды на остров населявшие Цейлон дикие племена якшасов якобы в страхе попрятались. Но зато выползла из джунглей целая армия змей. Две главные змеи — королевские кобры — подползли к Будде, держа во рту за кончики стопку листьев бетеля, сложенных по два. Будда принял это подношение. Так зародился обычай приветствовать подношением бетеля важных гостей, освященный буддийской религией. Исходя из этой легенды, цейлонцы и объясняют свою привычку отрезать стебелек и кончик бетелевого листа: они же были во рту у кобр, поэтому могут быть ядовитыми.
Полагают, что благодаря Будде и кобрам родилась и вторая традиция: в сингальском доме важному гостю обязательно преподнесут листочки бетеля — ведь даже у богов они были предметом роскоши. А вот отсутствие такого подарка в сингальской семье, хранящей древние обычаи, означает, что вы не самый желанный гость в доме. Кстати, не имеет значения, сколько преподнесли листочков бетеля, важна и почетна сама церемония. С годами рамки второго ритуала стали значительно шире. При рождении ребенка в семью приглашают астролога, чтобы он предсказал будущее новорожденного. Деньги за эти услуги вручаются астрологу завернутыми в листья бетеля. Когда ребенок переступает порог школы, он приносит учителю стопку листьев. По достижении девушкой совершеннолетия снова приглашают астролога, чтобы узнать дальнейшие ее пути в жизни, и вновь плата вручается вместе с бетелем. Даже карточка с приглашением на свадьбу подается приглашенному на этих листьях. Если болезнь посетит дом, лекарю вручают бумажную банкноту в две рупии, завернутую в листья бетеля. Крестьянин-арендатор никогда. не придет с пустыми руками в дом помещика, когда настает пора уборки урожая: он обязательно преподнесет помещику в своих заскорузлых ладонях стопку из листочков. Наконец, когда умирает один из членов семьи, старший в доме мужчина лично извещает об этом родственников и знакомых. При этом он также предварительно вручит им зеленые листочки. В свою очередь, и родственники, пришедшие на похороны, принесут подарки для семьи, а вместе с ними и бетель.
Так повелось испокон веков: в радости и горе листья бетеля стали символом сингальского быта, стали традицией, овеянной временем и романтической патриархальностью.
И. Сучков
Пешие конные
Преступление моих солдат и воинов на колесницах, которые бросили меня, столь велико, что этого нельзя даже выразить словами. Но видите: Амон даровал мне победу, хотя не было рядом со мной... воинов на колесницах...»
В XIV веке до нашей эры на земле Сирии, вблизи города Кадет, состоялась битва между египетским и хеттским войсками. Личный летописец Рамзеса II несколько преувеличил успех своего патрона — египетские войска не могли одолеть хеттов, хотя поле боя осталось за египтянами. Мало того, сам Рамзес чуть не погиб — он чудом пробился со своей личной стражей сквозь боевые порядки хеттов. Что, правда, не помешало тому же летописцу воскликнуть — опять же от имени самого фараона: «Было их всех вместе тысяча боевых колесниц, и все целились прямо в огонь (голова Рамзеса была украшена диадемой с изображением змеи, извергающей огонь)... Но я ринулся на них! Я был как Монт и в мгновение ока дал почувствовать им силу своей руки».
Если оставить гиперболы на придворной совести хрониста XIV века до нашей эры, нельзя не увидеть в этих отрывках одно — абсолютное признание боевых колесниц как основной силы обеих армий. И это не случайно, ибо появились они — по письменным источникам — за тысячелетие до битвы при Кадете.