Сейчас церемонией был пронизан просторный зал.
— Садись! — крикнул кто-то, и все шустро расселись на паркете в круг и сидели молча минут пять в неудобных церемониальных позах, пока президент Маэда не крикнул: «Сесть свободнее!» Тогда все зашевелились и скрестили ноги по-турецки. На середину круга вышел вечно смеющийся Маэда и ударил в большой барабан. Деревянные стены зала гнусаво запели. На середину вышел второй обладатель черного пояса и стал кланяться Маэде, приговаривая:
— Ос! Прошу вас! Ос!
— Время! — крикнул кто-то, и оба приняли боевые стойки. Смеющиеся глаза Маэды неожиданно стали холодными и страшными. Его соперник старался сделать свой взгляд таким же, но это не получалось, и его глаза оставались добрыми, а босые ноги нервно переступали по паркету, ища удобной позиции. Маэда с презрением смотрел на него, громко дыша, — и вдруг, не размахиваясь, изо всех сил ударил соперника ногой по щеке. Тот молча согнулся от боли. И тут же, как молния, блеснула его нога в белой штанине, и коварный удар в низ живота, казалось, был неотвратим, но Маэда ловко увернулся. Было впечатление, что смотришь кинопленку, которую пустили слишком быстро, — настолько молниеносны и коротки были удары. Ничего нельзя было разобрать в белом месиве, которое иногда испускало то нетерпеливый вздох, то сдавленный стон. На секунду соперники остановились и посмотрели друг на друга. Неутоленной ненавистью дышали их взгляды.
— Время! — снова крикнул кто-то, и они оба вдруг рассмеялись, а глаза Маэды снова стали хитрыми. Что это, игра? И что именно было игрой здесь?
Соперник снова начал кланяться Маэде, говоря:
— Ос! Большое спасибо!
Но Маэда отвернулся от его поклонов, отдуваясь, пошел на свое место и сел. Вернулся на место и соперник. Тотчас к обоим подбежали первокурсники и молча предложили им горячие полотенца. Но «черные пояса» притворились, будто ничего не замечают, и первокурсники с поклонами отбежали.
Схватки продолжались. Один из дерущихся хлюпнул носом, и на белую куртку упали красные капли.
— Пойди умойся! — засмеялся Маэда.
— Ос! — прошептал тот и убежал, а на зеркальном полу до двери пролегла ярко-красная дорожка. Я вспомнил соломенную голову и разбитые кулаки. Пожалуй, впервые в жизни я увидел столько крови за один день. А тем более в чистенькой и спокойной Японии. Странно...
Взволнованные, мы не заметили, как положили ладони на пол, и тут же Маэда хитро улыбнулся и указал на нас пальцем. К нам подбежал «черный пояс», сел рядом, положив ладони на бедра, и сразу же молча убежал.
Внизу, в холодной раздевалке, стягивали свои длинные куртки толстые дзюдоисты. Увидев входящих каратэистов, они весело поклонились и закричали свое приветствие:
— Дзёс!
— Ос! — отвечали каратэисты.
— Дзёс! Ос! — слышалось со всех сторон. И этот странный, дикий язык, который легко мог напугать неискушенного человека, говорил о силе, здоровье и непонятной далекой стране.
Ночью я проснулся от жары. Тускло светила луна в насыщенном влагой воздухе. Внизу, на мокрой траве, живописно белели куртки, пояса и штаны, упавшие с верхнего этажа, где жили дзюдоисты из Бельгии.
«Пусть я не получу черного пояса, пусть у меня вообще ничего не будет получаться, но я ни за что не уйду из клуба каратэ, где Япония видна изнутри!» — решил я.
Симагуни кондзё
Приятно покататься во время перерыва в занятиях по лесным тропинкам. После вчерашнего бега подошвы горят нестерпимо, и я подставляю их жаркому ветру. В полдень зеленые горы покрываются ленивой тенью, на узких деревенских улицах нет ни души, и лишь под деревом отдыхает, сидя на корточках, спустившийся с гор старик и с наслаждении высасывает из пластмассовой розовой трубочки сладкий лед. Видимо, даже таких дешевых сладостей не сыскать в тенистых горах. Навстречу мне шел молодой японец, лицо которого показалось знакомым.
— Ос! — негромко произнес он.
— А, это ты, — узнал я в нем одного из вчерашних каратэистов. — Почему ты сказал «ос»? Ведь я же не «черный пояс» и, честно говоря, никогда им не буду...
— Но ведь вы учитесь не на первом курсе, а, говорят, даже на пятом.
— Да...
— А раз так, то вы старший, «сэмпай»!
Он снова сказал «ос» и поклонился.
Когда я проезжал через многолюдную университетскую площадь, со всех сторон слышалось одно и то же: «Ос! Ос!» Как отвечать на эти приветствия? Улыбаться в толпу неизвестно кому? И я сделал большой круг, объезжая университетскую территорию.