Положение спас изобретатель и инженер из маленького американского городка Лебанон — Джим Браунинг. Джим никогда раньше не был в Антарктиде и о предполагаемом бурении узнал случайно из газет. Уже перед самым отъездом в Антарктиду, Джим предложил свои услуги американской экспедиции и был принят в ее состав. И вот наступил «Звездный час» Джима. Он решил протаять дыру сквозь ледник пламенем горелки, похожей на огромный примус, работающий на обычном керосине. Так среди ровной, сверкающей на солнце ледяной пустыни появился гигантский компрессор, сжимающий воздух для этого примуса, и толстые шланги для подачи сжатого воздуха и керосина на расстояние, равное по крайней мере толщине ледника, то есть почти на полкилометра.
Но самым трудным было подавать вниз, в скважину, такую плеть шлангов. Она оказалась совершенно неподъемной. На снег под плеть положили все, что могло хоть как-то скользить, — нарты, саночки вертолетных спасательных комплектов, просто листы фанеры. Все люди со станции выстроились вдоль уходящей вдаль змеи шлангов и изо всех сил по команде дергали пульсирующие, казалось, готовые лопнуть, оборваться шланги. А ведь, кроме нас, эту плеть тянула еще и механическая лебедка. Медленно, метр за метром подвигался в глубь ледника ревущий, окутанный паром и дымом «примус», а за ним и шланги. Постепенно тянуть их стало легче: большая часть уже висела в скважине. Мы поняли это, когда оставшаяся на снегу плеть вдруг сама прыгнула в скважину, и нам пришлось броситься животами на снег, чтобы своими телами удержать ее.
Вот так за восемь часов была насквозь пробурена вся толща. Вода подледного моря, устремившаяся в скважину, вырвалась фонтаном из устья, окатила многих. Но это был радостный фонтан! Вытащить плеть обратно было уже проще, хотя и здесь ожидал сюрприз: наш «примус», оказалось, страшно коптил. Вытаскивая шланги из скважины, мы чувствовали себя трубочистами.
... Наконец, в черное, напоминающее вход в угольную шахту устье скважины ушла телевизионная камера, окруженная лампами подсветки. Была глубокая, залитая светом незаходящего полярного солнца ночь. На экране появились пятнышки-тени пушистого дна моря. Все завороженно смотрели на покачивающуюся картинку на экране. И вдруг раздался общий вздох: медленно пересекая экран, помахивая хвостиком, плыло глазастое существо... Так на дне этого, казалось бы, мертвого моря была открыта жизнь.
Мы взяли пробы грунта со дна. И опять удивление: дно ледника сложено очень мягкими, похожими на серую глину, но очень старыми отложениями. Уже на глубине нескольких сантиметров от поверхности их возраст оказался около 5-10 миллионов лет. Почему? Может быть, еще недавно ледник был так толст, что касался дна и поэтому соскреб все, что было моложе?
Потом снова были радость и оживление. Все по-прежнему столпились у скважины.
— Не подходи! Убью! — орал глава биологов, доктор Джерри Липе, похожий на цыгана полуиспанец. — Не подходи! Я сам все подберу! — ревел он, ползая по мокрому от морской воды снегу и собирая красноватые существа.
Пяти-шестисантиметровые животные, которых только недавно мы видели на экране телевизора, были похожи на креветок. В эти минуты мы еще не знали, что видим новый, неизвестный науке вид веслоногих.
Биологи соорудили из проволочной сетки что-то вроде мешка, положили в него тюленье мясо и поместили мешок перед телевизионной камерой. Оказалось, что на дне этих рачков множество. На экране можно было видеть, с какой жадностью они сосали куски мяса, брошенного им в виде приманки. Но вот дана команда: «Телекамеру вверх». И камера вместе с мешком стала быстро подниматься. Мы продолжали, не отрываясь, наблюдать: мощные струи воды пытались оторвать обжор от мяса. Но они не обращали никакого внимания на течение. Может, им привычны такие течения? А биологи были уже озабочены вопросом: что же ели эти прожорливые полчища, пока мы не бросили им куски тюленьего мяса? На дне и в воде не удалось пока обнаружить ничего похожего на корм.
Дошла очередь и до нас с Виктором, и нам тоже очень повезло. Точнейшая электронная аппаратура медленно пошла вниз, через толщу подледникового моря, а на экране светящиеся цифры показывали температуру, близкую к температуре замерзания морской воды. Ну и что же. Никто не ожидал иного для этого моря. Термометр все шел и шел вниз, и вдруг как будто что-то произошло под водой. Вроде рыба клюнула. Цифры заплясали, меняясь, как в водовороте: все теплее, теплее. Зрители зашептались, заговорили. А цифры вдруг перестали плясать. Температура снова установилась, хотя термометр все шел вниз и вниз. До дна моря было еще далеко.