Английская башня на французской площади
Под крышами вокзала Ретиро, в сером здании, которое растянулось на сотню метров давно неухоженным фасадом, расположены три вокзала. Здесь всегда многолюдно. Кучки притихших, подавленных суматохой провинциалов обтекают бесконечные потоки портеньос, спешащих по своим делам.
Буэнос-Айрес — город-космополит. Это особенно ощущается на вокзалах, где можно увидеть лица и услышать речь почти всех народов мира.
У портеньо нет даже мысли о расовой дискриминации, и он с одинаковым презрительным снисхождением относится ко всем, кто не заслуживает чести именоваться портеньо. То есть ко всем тем, кто не отличается широтой натуры, известной долей безрассудства и наплевательским отношением к «условностям жизни», вроде бережливости.
Национальность в значительной степени сказывается и на роде деятельности людей. Вряд ли кто возьмется сказать, почему, как правило, «японцы» (так называют здесь всех азиатов) работают цветоводами или в химчистках. «Турки» — выходцы из стран Леванта — сначала мелкие торговцы, а потом, окрепнув, становятся владельцами лавок и магазинов. Итальянцев чаще всего можно встретить на стройках или на небольших огородах, где они выращивают овощи.
Портеньо на такое добывание хлеба насущного смотрит свысока. Лучше всего он чувствует себя за баранкой микроавтобуса, с портфелем коммивояжера в руке, с охапкой газет под мышкой — там, где ветер бьет в лицо, где люди, движение, водоворот жизни.
«Беда научит» — эта поговорка в Буэнос-Айресе звучит несколько иначе: «Беда не выбирает дверей».
За последние годы жизненный уровень жителей столицы Аргентины заметно упал. Темпы роста инфляции едва ли не самые высокие в мире — единственный рекорд, которым портеньо предпочел бы не гордиться. Сотни закрытых предприятий, полторы тысячи километров бездействующих железных дорог, фантастические цены на продукты первой необходимости- все это наложило свой отпечаток на облик города и на настроение его жителей. Шутливая атмосфера — типичная некогда для столичной улицы — рассеялась вместе с дымом «фогатас» — костров, на которых портеньос жарили знаменитые «спаррильядас» — куски мяса разных сортов на решетке.
... Напротив здания вокзала Ретиро находится небольшой квадрат не слишком ухоженной зелени. Лавки когда-то были зелеными, но краску смыли дожди, а дерево отполировали спины людей, которым некуда и незачем спешить. Это и есть Французская площадь. Почти в самом ее центре расположена Английская башня — сооружение из красного кирпича никому не понятной архитектуры. С высоты башни просматривается панорама порта; города не видно — его заслоняют небоскребы.
Башня стоит на небольшой возвышенности и своей треугольной, слегка округлой формой напоминает носовую часть корабля. Об это здание разбивается толпа приехавших на поиски счастья в столицу людей. Они приехали из провинции — из Сальты, Тукумана или Сантьяго дель Эстеро. Толпа, как морская волна, обтекает дом-корабль и расплывается в обе стороны города, в котором — увы! — вряд ли найдется для них место...
Меркадо де абасто
Первое впечатление непосвященного: в этом хаосе никому и никогда не разобраться! Но это не так. Старейший рынок города живет четко налаженной жизнью. Она начинается до рассвета урчанием моторов, цокотом копыт, выкриками цен, перебранкой грузчиков...
Тротуары Корриентес и прилегающих к ней улиц завалены горами овощей, тушами волов, баранов и свиней, кое-как завернутых в мешковину, — санитарный инспектор тоже человек, ему тоже жить надо! Непрерывно подъезжают машины с рыбой, с птицей, с фруктами... Идет торговля оптом.
— ... А! Паскуаль... Опять ты привез свою дохлятину? И сколько ты хочешь за этих петухов? Ведь это же петухи?
— Это петухи?!.
— Ты меня будешь уверять, что привез индюков, а, Паскуаль?
— ... Одно тухлое яйцо- и я высыпаю машину на дорогу!
— Чертов мошенник! В прошлый раз я выбросил сотню...
— ... Холодно, сеньор. Руки замерзли, согреться бы...
— Грузите побыстрее, вот и согреетесь.
— По маленькой бы, дон Исидоро...
— Работа согреет, мучачос!
Ревут моторы, фыркают лошади. С противоположной стороны улицы доносятся выкрики официантов. Часть продуктов перегружается на другие машины и повозки, часть всасывает в себя ненасытная утроба рынка.