Уроженцы других вьетнамских провинций не станут оспаривать, что элегантней девушек, чем в Хюэ, не найти нигде. Изящная шляпа нон, легкий халатик ао-зай и белоснежные шелковые брюки придают им особую грацию. Ао-заи обычно тоже белые. Помню, как, словно яблоневым цветом, покрылись стройными белыми фигурками девушек лестницы пагоды — башни Линь Му, аллея Джонок и набережная близ цитадели в праздник пятнадцатого дня после рождения Будды. В Хюэ этот день по традиции посвящается юным горожанкам.
При всей утонченности жизнь в бывшей столице пронизана простотой во всем, даже в еде. В ресторанчике на улице Зуй Тана можно попробовать «бань-тхой» — нежно взбитую смесь из яиц, креветок, маленьких рыбок, свинины и овощей. Или «бань-бео», которое едят утром — крошечные креветки со свежей зеленью, завернутые в тонюсенький блинчик. Небольшие пирожные — сладкие или соленые, квадратные или вытянутые вермишелью, пятиугольные, с фруктами, джемом, пастой, которые пекут в Хюэ, — известны всей стране.
Особенно же вкусен чай. Ароматизированный семенами лотоса, лепестками хризантем, жасмина или арека, чай в Хюэ кушают из чашечек-наперстков. Самые же утонченные ценители наслаждаются чаем у подножия дерева «кюинь» во время его ночного цветения, которое бывает раз в году.
Простые, сдержанные, скромные и деликатные жители Хюэ своим характером под стать образу жизни. Мне кажется, этот образ сложился как некий протест против мертвящих условностей и сложностей ритуала, царившего при дворе королей совсем рядом, за стенами цитадели, Пурпурного и Запретного городов.
Тэт за запретными стенами
Мы вошли в цитадель через узкую арку, оставив за спиной главный бастион с мачтой, подошли к Нго Мон, «Южным воротам». Их центральные створки впервые распахнулись перед народом в 1945 году во время августовской революции. До этого через них мог следовать исключительно монарх. Над воротами возвышается величественный «Бельведер пяти фениксов», откуда король принимал парады. «Центральная дорога» между двух бассейнов «Великих жидкостей», заросших лотосами, выходит на двор «Великих мирян». Здесь на каменных табуретах среди огромных фарфоровых ваз млели на солнцепеке второстепенные мандарины, дожидаясь решений по различным вопросам, которые принимались во дворце «Тхай Хоа» — «Свершенного согласия». Там, внутри огромного зала под мощным потолком, покоящимся на 80 колоннах из железного дерева, покрытых резьбой, орнаментами и сентенциями, лаком и позолотой, стоят только стол, инкрустированный перламутром, и трон на пьедестале, задвинутый вглубь. До 1945 года колонизаторы пытались продлить жизнь феодальным институтам Вьетнама. Правда, двор в Хюэ к этому времени был не более чем театром мумий, где главные роли исполняли марионетка-король и многочисленные мандарины.
Слово «мандарин» — «мантри» — пришло в европейские языки из санскрита через малайский и португальский. Означает оно «советник» или «министр». Вьетнамцы для обозначения человека, занимавшего официальную должность в монархическом аппарате, употребляют слово «куан».
Все гражданские должности в государственной администрации могли занимать только мандарины, сдавшие сложные экзамены. Характер и содержание экзаменов были проверкой на реакционность мышления.
Последней официальной церемонией, свидетелем которой стал дворец в 1945 году, было торжественное поздравление короля по случаю лунного нового года, весеннего праздника Тэт, одного из самых главных в жизни вьетнамцев. Читая описание церемонии, трудно поверить в здравый смысл людей, устраивающих целое ритуальное действо в центре страны, где только что два миллиона человек умерло голодной смертью, стояла японская оккупационная армия, а десятки тысяч рабочих, крестьян и интеллигентов готовились нанести последний, решающий удар прогнившему режиму.
Церемония проходила в точном соответствии с вековыми правилами. В зале, где выстроились по левую и правую руку от трона мандарины соответственно своим классам и рангам, под звуки оркестровых фанфар, грохот гонгов и тамбуринов из Нго Мон появился король Бао Дай в желтом одеянии и головном уборе «кыу-лонг» — «девять драконов». На столе его ждали дна ящика с новогодними пожеланиями: один от наместников провинций, второй от мандаринов двора. Играла музыка, придворные пять раз падали ниц справа и слева от трона, главный министр становился перед королем на колени и объявлял, что церемониал завершен. Вот во что был превращен при дворе Тэт — самый веселый, самый радостный праздник вьетнамцев!