Судя по тому, что Коротаев легко перешел на «ты», он отнесся ко мне как в давнему знакомому, и я, воспользовавшись этим, осмелел:
— Нет. Сначала об этом. За что наградили? — настаивал я, хотя слышал от своих владивостокских друзей-моряков, что он спасал итальянских моряков.
— Ну ладно... — небрежно бросил он, чтобы покончить с этим разговором. — В общем, получилось так: между Гаваями и Панамским каналом взорвался итальянский танкер. Когда мы подошли...
— Анатолий Владимирович, — прервал я его, — меня интересуют подробности.
— Подробно так подробно, — смирившись, сказал он. — Ты же знаешь, я работал раньше капитаном порта Находка. А по положению один раз в три-четыре года должен был выходить в море, чтобы не потерять свой профессионализм, что ли... Так вот, в 1974 году я пошел в рейс на теплоходе «Новиков-Прибой», ходил по маршруту: Владивосток — Япония — Канада — США — опять Канада... А в конце рейса в Японию и домой. После завершения в Америке грузовых операций я намеревался идти севером, через Алеутские острова, но там начались зимние шторма. Тогда-то решил пойти югом. Мы спустились почти до параллели Гавайских островов и, находясь между Сан-Франциско и Панамским каналом, получили радиограмму, что в таких-то, таких-то координатах терпит бедствие итальянский танкер «Джованни Лолигетти», ему необходима наша помощь... Это потом мы узнали, что танкер взорвался. По всей вероятности, один из танков судна был недегазирован... Мы от места катастрофы находились тогда в двухстах милях, и в радиограмме начальника береговой охраны западного побережья США указывалось на то, что мы — единственное судно, находящееся в этом районе и на борту которого есть врач. Вообще-то иностранцы привыкли к тому, что на советских судах врачи есть всегда. Но тут был один интересный момент...
Анатолий Владимирович умолк, с хитринкой посмотрел на меня и спросил:
— У тебя никакого вопроса не возникает? — И тут же сам ответил: — Береговая служба-то ведь не знала, что мы пойдем югом, а координаты «Новикова-Прибоя» имела точные. Так что эта служба США налажена очень хорошо... Когда мы подошли, от итальянского танкера уже ничего не оставалось: плавал кусок железа, помню еще какое-то светлое пятно на воде... Еще до нас пришел военный корабль с Гавайев, стоял тут же «норвежец», на борт которого и поднимали спасенных. И мы спустили бот. На нем пошел мой второй помощник, прекрасно владеющий английским языком, сейчас уже отличный капитан — Паша Чечехин, потомственный моряк: дед был капитаном и отец — капитан. Хороший парень, рекомендую тебе встретиться с ним... Он пошел, врач пошел и один из Механиков. Они выловили нескольких человек и подняли на норвежское судно. Остальных подобрали до нас. И оказывали им первую помощь; итальянцы были в тяжелом состоянии, обгоревшие, подавленные, некоторые без сознания... Делали переливание крови. И вот, когда подошел наш врач, посмотрел на трубку, по которой шла кровь, то заметил в крови пузырьки воздуха. Он вовремя перехватил, пережал трубку. Если бы воздух попал в кровеносные сосуды спасаемого, человек погиб бы... Занимался переливанием на «норвежце» фельдшер. Наши провозились на «норвежце» часов восемь...
И все как будто бы на этом и кончилось. Но позже, когда я был в Ленинграде в командировке, позвонили из Москвы, чтобы я немедленно прилетел: через день надо идти в посольство Италии. Вручал орден сам посол. Орден за заслуги перед Итальянской республикой...
Как-то после этого к нам в Находку пришло итальянское судно, я попросил одного из экипажа, знающего русский, перевести текст орденского диплома. «Если бы меня наградили этим орденом, — сказал он, — то меня называли бы не просто сеньором, а кавальеро».
— Почему не носишь? — спросил я Анатолия Владимировича.
— Чего носить в будни? — Он снял трубку телефона, набрал номер и спросил: — Пожалуйста, посмотрите, какие последние коррективы имеются по Восточному порту... Подождите, вы читайте, а я буду повторять. Так... Восточный порт находится в бухте Врангеля... Дальше читайте — вот, вот. Район приема лоцмана показан на карте. Портовые средства и оборудование... В порту погрузочно-отгрузочные работы механизированы... Можно произвести мелкий ремонт судов и электросварочные работы. Причальные сооружения приводятся в таблице...
На том конце провода кто-то подробно, не пропуская даже запятой, читал в телефонную трубку данные поправки лоции: номера и назначения причалов, их размеры, глубины у стенки, каналов и многое другое, знакомящее мореплавателей с обстановкой нового порта. Слушая Коротаева, нетрудно было догадаться, что он это делает для меня. Он напоминает наш давний разговор о лоции и показывает теперь, какие перемены произошли на берегах бухты Врангеля.