Не только золото инков и шкуры пум от берегов Нового Света, слоновая кость и красное дерево из Африки, шелк и пряности из Азии шли в трюмах кораблей к берегам Европы. Был там и почти невесомый, но ласкающий взор груз — тушки, шкурки, чучела и живые птички в клетках. Где-то в XVIII веке для необъятных модных шляп потребовались неувядающие украшения. Тут уж пошли в ход не только перышки, крылья, хвостики, но и целые стайки птичек: колибри, зимородков, попугаев. В «приличных» гостиных непременным украшением стали хранимые под стеклянным колпаком чучела ярких пернатых. Цены в золоте на невесомый товар порой далеко превышали его реальный вес. И это, в свою очередь, толкало добытчиков на дальнейшее истребление носителей привлекательного оперения.
Зимородки не были единственной жертвой данной природой красоты…
Птица-лира получила свое современное название в двадцатые годы XIX века, На первых порах поселенцы побережья Восточной Австралии называли ее то горным фазаном, то райской птицей Нового Южного Уэльса, Теперешнее ее имя вовсе не означало, что она петь мастерица, Дело в хвостовом оперении, которым природа наградила самца… И его красота обрекала на смертоносное внимание со стороны охотников.
Появление хвоста к трем годам дает повод петушку начать жениховские хлопоты. На замененном папоротниками склоне он выстраивает несколько кучарен из лесного мусора. Усевшись на распростертой над аренами ветви, самец исполняет звучное вступление; слетает вниз и, издавая громкие булькающие звуки, начинаем коронный танец. Жених покачивает хвостом, и сложенные полуметровые перья звонко стучат не хуже бамбукового ксилофона. Постепенно разворачивая и поднимая «лиру», жених раскладывает ее на спине, как кружевной полог. Хвост и впрямь хорош; пара широких перьев образует изогнутую раму для нежного кружевного плюмажа. Когда песня достигнет высокой и громчайшей ноты — стоп. Самец складывает жениховский реквизит — хвост — и удаляется со сцены. Самочка — а она, естественно следит за действом — вольна последовать за ним. Потом, озабоченная судьбой наследника, она будет строить гнездо из веток, опавшей листвы и мха; потом — шесть недель — будет высиживать и охранять единственное яйцо… Дел у нее хватает, а пока она так занята жених успевает заворожить еще не одну даму.
У птицы-лиры природных врагов было немного — лисы, кукабарра, змеи; ящерицы Возможно, когда-то серьезную угрозу представлял для лиры сумчатый тасманийский волк-тилацин; пока сам не исчез с лица земли.
Зато стоило птице-лире (вернее, хвосту самца) попасться на глаза человеку, как он стал ее злейшим врагом. Местное население, несомненно, тоже ценило красоту плюмажа и издавна использовало его в своих украшениях. Катастрофическое истребление лиры началось с появлением пришельцев с огнестрельным оружием и длилось десятилетия. Еще в начале XX века на улицах Сиднея хвостовыми перьями птицы-лиры торговали, что называется, «пучок — пятачок».
А. X. Чисхолл, австралийский орнитолог, подсчитал, что через руки одного лишь сиднейского торговца за один лишь 1911 год прошло более 1300 хвостов: 500 он продал на месте, а 800 отправил «любителям красоты» за океан.
Робкие запреты разбойного промысла успеха в те годы, естественно, не имели, и в природе птица-лира теперь встречается, говорят, гораздо реже, чем на популярных австралийских марках.
В девственных лесах островов Карибского моря и Латинской Америки исторически совсем недавно, каких-нибудь три-четыре века назад, обитало множество крупных и удивительно ярких попугаев — макао. Но уже в XVII веке многие разновидности их исчезли бесследно. И опять, как в истории с птицей-лирой и зимородком, причина истребления — беззащитность пернатых перед вооруженным человеком. Макао достаточно защищены от естественных врагов крепким клювом, но уже перед стрелами из лука или духовой трубки-сарбакана неповоротливые и заметные птицы беспомощны. Что уже говорить об огнестрельном оружии?
На Ямайке желанной добычей индейцев был макао желтый. Макао красный последний раз упомянут в легендах, записанных в 1765 году. На Мартинике последний экземпляр макао сказочного замечен был в 1658 году. К началу XIX века стали редкостью на островах Карибского моря макао желтый и зеленый. Индейцы тут почти не виноваты. Конкистадоры и последовавшие за ними колонисты, уничтожавшие племена, снесшие с лица Земли целые цивилизации, скорее всего и не заметили, как нанесли непоправимые бреши природе. Сгинули миллионы птичек, заключенных в клетки, рассыпались, изъеденные молью, чучела и украшения шляп. Краса птичьих перьев и изделий из них дошла до нас порой лишь в праздничных уборах коренного населения.