26 мая 1724 года рядовой канцелярист записал: «Слушали доношение вдовы Федоровской жены Селиванова Феклы Петровой дочери...» Что здесь к чему? Кто же она, Селиванова или Федоровская? Этот документ заслуживает нашего внимания по одной очень важной причине: он дополняет и без того скудные данные о рудознатце. В старину, оказывается, наши фамилии не произносились и не писались так, как мы пишем и произносим их сегодня. В них отмечалось прежде всего семейное положение человека, затем указывалась местность, откуда тот человек родом, и уж после всего писалось имя, отчество и фамилия. Так что Берг-коллегия слушала, говоря современным языком, «донесение вдовы-помещицы из села Федоровского Рязанской провинции Селивановой Феклы Петровны». В «Большом всемирном настольном атласе Маркса» (Спб., 1905) на листе № 24 оно значится в 30—35 верстах южнее Рязани. Это и есть родина Михаилы Волкова.
Но для Берг-коллегии это был прежде всего холоп, а не выдающийся мастер. Она не колеблясь приняла сторону помещицы и вынесла по делу Михаилы Волкова жестокое определение: «Велеть ее, Селивановой, крестьянина Михаилу Волкова сыскать и взять у него подлинный, данный в Берг-коллегии указ и освидетельствовать, за чьею закрепою (подписью) он выдан... Ежели же он, Волков, данного ему подлинного указа не предъявит, а подаст лишь копию с него, тогда велеть его, Волкова, для допроса прислать в Москву за караулом».
Можно не сомневаться, что с рудознатцем так и поступили.
На том и кончается с трудом прослеживаемая по архивным документам биография Михаила Волкова, первостатейного рудознатца Петровской эпохи, открывателя Кузнецкого каменноугольного бассейна.
Леонид Губин
Была ли трагедия?
Расскажите, пожалуйста, о Сурамском тоннеле. Мне приходилось слышать о трагедии, связанной с его строительством.
Г. Авоев, г. Тбилиси
Где-то от станции Очамчире наш поезд, до сих пор бежавший вдоль берега Черного моря, стал углубляться в горы. Железнодорожная трасса поднималась по каменным склонам, повторяла извивы горных речек. Звучно пели вагонные колеса на крутых поворотах. Порой, взглянув в окно, можно было видеть хвост нашего же поезда, спешивший в противоположном направлении — настолько были круты кривые участки дороги.
За станцией Ципа рельсы ныряли в глубокую выемку, пробитую в скале, и вскоре исчезали в черном отверстии горы. Отсюда начинался тоннель, прорезавший Сурамский хребет.
Когда наш поезд вошел в тоннель и в вагоне зажгли свет, мой попутчик сказал, что читал и слышал о трагедии, происшедшей в конце XIX века при строительстве Сурамского тоннеля...
Чтобы поскорее проложить тоннель, его обычно строят сразу с двух сторон. А бывает — при очень длинных тоннелях, — пробивают и промежуточные штольни, от которых тоже ведут проходку. Так вот, якобы два хода, шедшие навстречу друг другу при постройке Сурамского тоннеля, не совпали, не встретились в намеченной точке. Убитый горем начальник работ будто бы пустил себе пулю в лоб. Вроде и памятник есть этому инженеру — обелиск возле тоннеля...
Я тогда скептически отнесся к рассказу своего попутчика, ибо ничего об этой трагедии не слышал. Однако знал, что в мировой практике чрезвычайно редко, но такие случаи были. И каждый раз, чтобы исправить ошибку строителей, требовалось очень много средств и времени.
И что же? Вскоре я снова услышал ту же историю, на этот раз от молодого железнодорожника. Он сказал, что в институте, где он учился, об этом говорили на лекции. Я не поверил, но инженер даже сослался на книгу Льва Гумилевского «Железная дорога», выпущенную в 1943 году.
Разыскал я эту книгу — и действительно прочел в ней очень яркое описание якобы случившейся при строительстве Сурамского тоннеля трагедии. Причем автор вел рассказ «на полном серьезе», представляя историю былью, а не легендой.
И потом еще разные люди говорили мне об этом происшествии.
Во мне проснулся зуд исследователя: неужели русские тоннелестроители, отличавшиеся высоким мастерством, могли допустить такой промах? Пришлось поднять много архивных справок, перелистать труды специалистов. Разобраться в истинном положении дел помогли работы члена-корреспондента Академии строительства и архитектуры СССР М. И. Дандурова, инженера Г. Г. Шахбудагова и других.