... Алан Тайверн, пациент королевской больницы в Гилфорде, тоже был свидетелем смерти аборигенов. После завершения серии испытаний он еще три года оставался в пустыне Маралинга для проведения «операции по очистке» — официальный Лондон заметал следы. Тайверн видел, как они умирали — здесь же, неподалеку от армейских временных бараков,— высохшие, словно сожженные изнутри, мужчины, женщины, дети. Они пытались вернуть свою жизнь в прежнее русло: строили хижины из досок и гофрированного железа, снятых с временных наблюдательных пунктов на полигонах, мастерили из сидений оставленных самолетов детские качалки, раскладывали нехитрую снедь на столах из кабельных катушек, брошенных солдатами войск связи.
Однажды к сержанту Тайверну, работавшему в противорадиационном костюме на месте бывшего полигона, подошли несколько аборигенов попросить воды. Следы их тянулись от того самого места, где когда-то был эпицентр взрыва и где стоял плакат с предупредительной надписью об опасности радиоактивного заражения. Но ведь читать аборигены не умели.
В больнице сержант Тайверн уже не улыбался — как тогда, когда он позировал для военной кинохроники. Шли годы, жизнь брала свое. Пережитый в молодости ужас забылся в калейдоскопе новых впечатлений: демобилизация, возвращение на Альбион, женитьба, работа в солидном офисе.
Об аборигенах он вспомнил лишь совсем недавно, когда врачебный диагноз «лейкемия» разом стер двадцать пять лет его жизни. Несколько недель в больнице стали для Алана Тайверна временем адских мук — и физических и нравственных. В иссушенном мозгу вставало раскаленное грибовидное облако... По изумрудной стеклистой поверхности пустыни бредет кучка островитян, лишившихся пищи и крова... Улыбающийся «док» из команды специалистов: «Мы хотим сделать чистую бомбу»... Младенец-сын, которого Тайверн с женой так и не решились взять из роддома... Заголовок в «Таймс» — «США определили 40 000 целей для ядерного нападения на Советский Союз»...
Ночная сестра мисс Розмари Брэвери показала на следствии:
— ... Утром Алан Тайверн лежал на своей кровати у окна, натянув одеяло на голову, и, казалось, мирно спал. Я подумала: «Знает, что больше двух месяцев не протянет, а спит сном праведника». Поправляя одеяло, я вдруг заметила, что на голове у больного пластиковый мешок, перетянутый на шее поясом от больничного халата...
У детектива — сержанта Майкла Мак-Канна из полицейской части Гилфорда смерть пациента вызвала подозрение, поскольку пятидесятилетний Алан Тайверн поступил в больницу с диагнозом «лейкемия»... Произвели вскрытие.
В официальном заключении смерть Тайверна зафиксирована как самоубийство в состоянии депрессии.
И все-таки это было убийство. У Алана Тайверна отнял жизнь атомный гриб.
Лондон — Москва
Андрей Дубровский, кандидат исторических наук, корр. АПН специально для «Вокруг света»
Точка «Чарли» и другие
В тот день, 30 декабря 1978 года, природа обрушила на северное побережье Мозамбика сильнейший тропический циклон, и он крушил все на своем пути. В Шотландии и Швеции из-за снегов парализовало движение железнодорожного и автомобильного транспорта. Высота снежного покрова достигла полутора метров. В Индии, в штате Бихар, от резкого похолодания погибли десятки людей: температура упала до нуля градусов! А далеко севернее, у станции Джамку, при сорокаградусном морозе был вбит «серебряный» костыль 301-го от Комсомольска-на-Амуре километра БАМа. Но сорокаградусный мороз для тех широт соответствовал декабрю, а вот на крайнем западе нашей страны, в Калининграде, к вечеру температура упала до минус тридцати восьми. Предновогодний город был необычайно пустынен. Как и Москва, на улицах которой появлялись только те, кому это было абсолютно необходимо.
Не совсем обычная была в тот день погода и в Атлантике, на точке «С», где днем и ночью, в мертвое безветрие или в ураган, вы можете застать научно-исследовательское гидрометеорологическое судно под советским флагом. Эта точка для моряков всего мира носит условное название точки «Чарли», и ее местоположение определено советом Всемирной службы погоды.
Почему именно эта точка удостоена внимания в безбрежных просторах Северной Атлантики? Здесь парные эшелоны с экватора встречаются с толщами вод, несущих на себе многоэтажные айсберги с массой холодного воздуха.
В этой круговерти рождаются штормы и ураганы, устремляющиеся в зону пониженного давления. Им не миновать точки «Чарли», вахта на которой тотчас оповещает материки и все суда, находящиеся в океане: «Шторм идет!» Подсчитано, что некоторые погодные выходки равноценны катастрофам. Кинетическая энергия одного тропического циклона равна энергии, освобождающейся при взрыве нескольких сотен 20-мегатонных бомб. «Катастрофы, связанные с резкими изменениями погоды, тайфунами, приносят гораздо больше опустошения, чем землетрясения, извержения вулканов и другие природные явления, вместе взятые»,— говорит известный американский журналист Ч. Мэнн. Это утверждает и директор Центральной аэрологической обсерватории Госкомгидромета СССР доктор физико-математических наук А. А. Черников.