А тем временем в задней комнате мастерской с покрышками проделывались удивительные манипуляции. Они набивались опилками, стружками, углем. Все это пропитывалось бензином или мазутом. Потом подсохшие и готовые к употреблению покрышки складывались в углу до очередного дня протеста...
Как их пускают в дело, Фернандо вскоре пришлось увидеть самому.
Наступил очередной день протеста. Десятки тысяч чилийцев вышли на улицы. Группа демонстрантов, направлявшаяся в сторону центра, подхватила Фернандо на Аламеде и увлекла за собой.
Вскоре впереди раздались взрывы гранат. «Слезоточивый газ», — догадался Фернандо. Потом донеслись выстрелы.
Одна из групп бросилась в улочку, на углу которой пристроился Фернандо.
— Бежим, товарищ! — закричал кто-то, пробегая мимо. Фернандо пробежал вместе со всеми метров сто. И вдруг увидел Вильфредо. Бледное лицо, плотно сжатые губы. Он совсем не походил на того разбитного паренька, что заходил к тете Лауре. В руках Вильфредо держал автомобильную покрышку. Он был не один, вооруженные такими же покрышками, по бокам улицы стояло около десятка ребят.
Вот пробежали последние демонстранты, и в одну секунду улица оказалась перегороженной покрышками, ящиками, кусками досок. Появились карабинеры. Когда до баррикады им оставалось метров двадцать, в нее полетела бутылка с зажигательной смесью. Все сооружение вспыхнуло как факел. Карабинеры остановились, не решаясь штурмовать огненную преграду. Теперь им нужно ждать, пока подойдет бронетранспортер или пожарная машина, а значит, демонстрантам хватит времени, чтобы благополучно скрыться.
Они разойдутся по домам, предприятиям, учреждениям, чтобы вскоре снова выйти на улицы. И с каждым разом их будет становиться все больше и больше.
Мы поднялись, чтобы попрощаться с хозяином.
— Подождите минутку, — сказал Фернандо. Он подошел к полке с книгами, достал одну и протянул мне.
— Возьми на память.
Я недоуменно взглянул на заглавие. Это был «Ежегодник национального сельскохозяйственного общества Чили». Фернандо рассмеялся.
— Дай мне.
Он взял со стола перочинный нож, сделал тонкий надрез на переплете и достал оттуда вымпел: на прямоугольном кусочке грубой светлой материи со скошенной с двух сторон к центру нижней частью была изображена эмблема Коммунистической партии Чили. В разделенном на верхнюю голубую и нижнюю красную части круге, обрамленном густыми пшеничными колосьями, — серп и молот, а над ними — маленькая белая звездочка.
— Не понимаешь? — спрашивает Фернандо.— Это я привез из Чили. А ведь еще недавно нашим товарищам с огромным трудом и риском приходилось доставлять туда подобные вещи из-за границы. На этом же можно поставить марку: «Сделано в Чили, год выпуска — нынешний».
В. Деруга
Кораблю быть
Когда-то в детстве я, как и многие мальчишки, самозабвенно к мастерил маленькие фанерные корабли. Увлечение с возрастом прошло, но глубокое почтение к судомоделистам, постигшим хитрости этого весьма не праздного дела, осталось у меня навсегда. Наверное, поэтому я стараюсь не упустить случая обсудить с умельцами достоинства и недостатки миниатюрных кораблей...
Но никто из мастеров не удивил, не поразил меня так, как Алексей Александрович Корнев. Впервые я увидел его на втором Всесоюзном конкурсе по стендовому судомоделизму в Москве два года назад.
Я пришел туда как раз в тот момент, когда мастера устанавливали свои модели. Было немало людей в морской форме. Для многих из них служба была уже позади, но люди продолжали любить море и любовь к нему выражали, мастеря макеты кораблей: кто строил. уменьшенное во много раз судно, на котором начинал службу, кто — современный лайнер или эсминец, где продолжают служить ученики. Я ходил между метровых моделей ракетоносцев-крейсеров, морских паромов-катамаранов, контейнеровозов, сторожевых кораблей и подводных лодок. Весь этот разнообразный флот был построен из самых современных материалов, многие детали были выточены на станках.
Размещение экспозиции уже заканчивалось, когда в зал вошел невысокий, скромно одетый человек с большим деревянным чемоданом в руках. Подошел к распорядителю конкурса, представился. Ему выделили три стола. Модельки, которые он выложил на зеленое сукно, хотя и были миниатюрные, но их было около тридцати. Судьи и успевшие проникнуть в зал раньше времени зрители столпились вокруг экспозиции.