Хачмен зашел в контору и, представившись писателем, которому необходимо закончить книгу, меньше чем через полчаса получил дом в аренду до конца апреля.
Затем он купил несколько сотен почтовых конвертов и соответствующее количество марок для авиа- и внутренней почты.
Приближалось время ленча. Хачмен зашел в свое любимое кафе и там, сидя в полутемном углу за чашкой горячего кофе, принялся составлять письмо. Написав «Всем, кого это может касаться» — он подумал, что такое начало выглядит неоригинальным, но в конце концов решил, что это по существу, и оставил так, как есть. Закончив первый вариант, он внимательно перечитал написанное.
«Это письмо наиболее важное из всех писем, которые Вам доводилось читать. Его содержание представляет собой факты, в высшей степени важные для безопасности Вашей страны и благополучия всего человечества в целом.
Прочитав письмо, Вы принимаете на себя личную ответственность за осуществление необходимых действий, и Ваша совесть должна подсказать, каковы должны быть эти действия.
К письму прилагаются следующие документы:
1. Математическое доказательство возможности создания нейтронного преобразователя на основе цестронового лазера. Распространение излучения будет иметь характер цепной реакции и вызовет искусственный распад свободных нейтронов в любой близкой к критической концентрации радиоактивного материала. Другими словами, включение описываемого устройства приведет к практически мгновенному обезвреживанию всех ядерных устройств на планете.
2. Схема простейшей модели нейтронного преобразователя, который может быть создан практически за несколько дней.
Прочтите следующий параграф внимательно:
Описанное устройство уже существует. Оно будет приведено в действие в полдень по Гринвичу 10 ноября 19... года. Вы должны принять соответствующие меры».
Написанное живо напомнило Хачмену стиль рассылаемых книжными клубами рекламных буклетов, но в конце концов он решил, что свое дело письмо сделает. Убеждать за него будут плотно исписанные страницы математических выкладок. Они передадут сообщение тем членам братства математиков, кто способен мыслить на таком же уровне, те, в свою очередь, повлияют на других людей, те — дальше... Письмо само будет своего рода нейтронным преобразователем, способным начать цепную реакцию в человеческих умах.
Выйдя из кафе, Хачмен сел в машину и направился в институтскую лабораторию. Шел дождь, поднимался туман, и никто, похоже, не заметил, как он остановился во внутреннем дворе большого каменного здания. Двадцать минут ушло на то, чтобы разобрать машину и перенести ее к автомобилю. Когда он закончил погрузку, руки болели от непривычной тяжелой работы. Так никого и не встретив при выезде, Хачмен погнал машину на юг к Хастингсу.
Дорога заняла больше полутора часов. Дом оказался вполне обычным, ничем не выделяющимся из ряда таких же зданий. В конце улицы было видно море.
Вставляя ключ в замочную скважину и открывая дверь незнакомого дома, Хачмен особо остро почувствовал, что входит в чужой дом, хотя только он имел на это все права. Он прошел по комнатам первого этажа, обратив внимание, что мебели в доме лишь необходимый для аренды минимум. Холодный, безжизненный дом. В спальне на втором этаже оказалось одно-единственное зеленое кресло. Узкое оконце выходило на глухую стену соседнего дома.
«А ведь я могу умереть здесь...» Внезапно возникшая мысль принесла с собой ощущение подавленности, сменившее чуть приправленное виной возбуждение от всей этой секретности. Он спустился по лестнице и принялся выгружать разобранную машину. На этот раз детали казались гораздо тяжелее, но носить было недалеко, и меньше чем через десять минут части машины уже лежали на полу спальни. Хачмен хотел было собрать ее, но потом решил, что сначала надо разделаться с письмами, а для этого лучше пораньше вернуться домой.
Продолжение следует
Сокращенный перевод с английского А. Корженевского
Айзек Азимов. «...Вставьте шплинт А в гнездо Б ...»
Из всех моих рассказов у этого самая необычная история. Причем он самый короткий из когда-либо написанных мною. Произошло это приблизительно так. 21 августа 1957 года я принимал участие в дискуссии о средствах и формах пропаганды научных знаний, передававшейся по учебной программе Бостонского телевидения. Вместе со мной в передаче участвовали Джон Хэнсен, автор инструкций по использованию машин и механизмов, и писатель-фантаст Дэвид О. Вудбери. Мы дружно сетовали на то, что большинство произведений научной фантастики, да и техническая литература тоже, явно не дотягивают до нужного уровня. Потом кто-то вскользь заметил насчет моей плодовитости. С присущей мне скромностью я весь свой успех объяснил невероятным обилием идей, исключительным трудолюбием и беглостью письма. При этом весьма опрометчиво заявил, что могу написать рассказ где угодно, когда угодно и в каких угодно — в разумных пределах — условиях. Мне тут же бросили вызов, попросив написать рассказ прямо в студии, перед направленными на меня камерами. Я снисходительно согласился и приступил к рассказу, взяв в качестве темы предмет нашей дискуссии. Мои же оппоненты даже не помышляли, чтобы как-то облегчить мою задачу. Они то и дело нарочно обращались ко мне, чтобы втянуть в дискуссию и таким образом прервать ход моих мыслей, а я, будучи довольно тщеславным, продолжал писать, пытаясь в то же время разумно отвечать. Прежде чем получасовая программа подошла к концу, я написал и прочитал рассказ (потому-то он, между прочим, такой короткий), и это был именно тот, который вы видите здесь под заглавием «...Вставьте шплинт А в гнездо Б...». Впрочем, я немного смошенничал. (Зачем мне вам лгать?) Мы трое беседовали до начала программы, и я интуитивно почувствовал, что меня могут попросить написать рассказ об этой программе. Поэтому, на всякий случай я несколько минут перед ее началом провел в раздумье. Когда же они меня попросили-таки, рассказ уже более или менее сложился. Мне оставалось только продумать детали, записать и прочитать его. В конце концов, в моем распоряжении было всего 20 минут.