Затем он показал фотографии трех мужчин и двух женщин и попросил, если мы встретим их по дороге, сообщить обязательно полиции Борджа.
С нечетких размытых снимков смотрели приятные жизнерадостные лица. Мне запомнилась фотография курчавого молодого человека и особенно пояснение к ней: «Али Юсеф, француз алжирской национальности, выехал в Сахару, направляясь в Мали, в феврале 1989 года на автомобиле «Пежо-504». Убитые горем родители заплатят хорошее вознаграждение тому, кто сообщит о местонахождении сына, живого или мертвого...» Дальше читать не стал, зачем об этом читать перед выездом в пустыню?
— Впрочем, и не пытайтесь искать,— Мохаммед взглянул на нас,— лучше будет, если вы их вообще не встретите — они заблудились, а это значит — нет в живых. Их ищут с зимы.
«Помимо них,— подумал я,— безуспешно ищут еще восемьдесят европейцев, потерявшихся за последний год в Сахаре». Аксель в Москве показывал мне вырезки из западногерманских и других журналов. Принеся домой одну из снятых с них копий, я всячески прятал ее, боялся, как бы не увидела жена. «Штерн» рассказывал о мученической смерти одной бельгийки и ее семьи:
«Их нашли в восьмидесяти километрах западнее главной дороги в дюнах. Они вскрыли себе вены... На заднем сиденье старого «форда», на котором они отправились из Брюсселя, лежали мумифицированные тела детей. Рядом с супружеской парой был найден дневник жены...
«Машину уже нельзя было откопать,— писала молодая женщина,— а назад нельзя было вернуться и по собственным следам. Чувство огромной свободы сменилось полнейшей паникой. Через сорок часов после того, как была выпита последняя капля воды, у детей начались судороги, они теряли сознание. Нам стало ясно, что это конец. Мы постарались облегчить им участь и задушили их».
— А вообще, если через трое суток вы не объявитесь в Бордж-Моктаре,— попытался успокоить нас Мохаммед (представляю, как мы выглядели, измученные жарой, в свете неяркой висящей под самым потолком лампы!),— будем вас искать. С двух сторон пойдем: мы отсюда, из Реггана, а военные — из Борджа.
Вам бы приехать на день раньше,— рассуждал дежурный,— были бы у вас хорошие попутчики, опытные. Сегодня утром вышел Бернар, а с ним еще трое человек на грузовиках. Этот француз по четыре раза в год ухитряется проехать через пустыню. Он и дорогу знает не хуже любого туарега. Всякий раз говорит, что это — его последнее путешествие, что устал и достаточно подзаработал на продаже машин чернокожим, мол, хватит. Но денег-то никогда много не бывает. Бернар уже ослаб, грузовик вести не может, а ведь тащится на легковушке. Компаньоны обязательно на грузовых. Если Бернар застрянет, они его вытаскивают, а сами без него обойтись не могут — у него лучшие перекупщики, он чувствует пустыню.
— Ну, ладно,— вздохнул Мохаммед,— теперь вот здесь укажите ваши точные адреса, распишитесь и идите отдыхать.
Он протянул документ, в котором говорилось, что мы, нижеподписавшиеся, будучи в здравом уме и рассудке, идем в Сахару, что алжирские власти больше за нас ответственности не несут, а при неблагоприятном исходе сообщат по адресу...
Мы были благодарны Мохаммеду за кофе, за заботу о нас, но в душу закрались сомнения. Дорога, которая привела нас сюда, напоминала пирс, далеко вдающийся в бескрайнее море пустыни. Регган отрезал ей путь, грубо осекая: «Куда ты, пропадешь!» Дорога обиженно отскакивала назад, едва обозначив центральную улицу городка, и уходила к Ин-Салаху. А мы должны были броситься с пирса в море, по сути, не умея как следует плавать.
Английского путешественника Александра Гордона Лэнга, разместившего отряд в 1826 году в соседнем оазисе Ин-Салах, тоже одолевали сомнения. В поисках выхода к Нигеру он продвигался на юг. Вел его по пустыне некий шейх Бабани, купец из Гадамеса. Бабани утверждал, что проведет англичанина к Томбукту в целости и сохранности под покровительством его, Бабани, друзей — вождей могущественных племен, которые встретятся на пути. Однако в Ин-Салах пришло известие, что на дороге неспокойно, и арабы племени улед-делим уже разграбили несколько караванов. Шейх Бабани идти вперед испугался. Лэнгу стало ясно, что тот его обманывал.
Нас тоже вели по пустыне, но не шейх, хотя шейхов на Востоке с тех пор меньше не стало, а географическая карта. Однако и нас тоже обманули.
Дорога, которой нет
В Москве, изучив карты и атласы, мы твердо уяснили, что Сахару с севера на юг режет автодорога. И, надо полагать, надежная и широкая, раз отмечена в школьном атласе, это при его-то степени генерализации! Об этом говорили нам на бензоколонках и в кафе, на базаре и в отеле алжирцы, пока мы не доехали до Реггана.