Подавляя в себе предельную усталость, оставив позади границу допустимых нагрузок, когда организм был еще в состоянии восстанавливаться в короткие ночные часы отдыха, Саша продолжал упорно двигаться к цели. Шел до тех пор, пока сознание было в состоянии управлять телом.
Болезнь развивалась скоротечно. Еще накануне, 27 апреля, он, как и все, предельно усталый, шел наравне с другими, а наутро, так и не придя в себя, не проснувшись, скончался. Заключение медицинской экспертизы: легочно-сердечная недостаточность...
Своей мечте Саша отдал все, исчерпав последние, неприкосновенные запасы сил. Можно ли было отказаться от того последнего, рокового шага, за которым риск начинал возрастать лавинообразно? Наверное, у большинства людей этот вопрос вызовет лишь недоумение и недовольное брюзжание: «Не могут жить как все, спокойно. Подавай им полюса. Кому все это надо?»
А действительно, кому все это надо?! Ну что могло измениться в мире, если бы полюс вообще остался недоступным для автономной экспедиции? Разве это имеет какое-нибудь практическое значение, разве меньше станет в мире голодных после этого перехода или сократится число нерешенных социальных проблем, стоящих перед нашим обществом?..
Но вправе ли брать на себя роль судей те, кто ко всему на свете стремится подходить с псевдопрактическими мерками? Во все времена было, есть и будет что-то такое, что, к счастью, невозможно измерить ни в каких единицах известных нам систем мер и весов. И я уверен, сегодня меньше было бы наркоманов, алкоголиков, людей безразличных, а порой жестоких и озлобленных, если бы в свое время подобные «судки» не решали за нас, что можно, а что нельзя...
Наша группа «Арктика» шла к полюсу много лет. Шла настойчиво, отвоевывая свое право на полюс в бесконечных лабиринтах административных ограничений и запретов, постигая «арктические университеты» на практике, стараясь взять на вооружение все, что можно было взять из опыта полярных путешественников прошлого, профессиональных полярников, полярных летчиков, моряков.
Десять лет промелькнуло как десять дней. И каждый год — новая экспедиция, новая встреча с высокими широтами, новые, все более сложные задачи. Говоря откровенно, тогда, в 1979 году, автономный лыжный переход к Северному полюсу для нас был таким же призрачным, как если бы речь шла о полете на другую планету. Мы проводили свои отпуска в суровых горных районах Полярного Урала, пробирались через каньоны и ледопады Путораны, поднимались на ледники самого северного в Советском Союзе горного массива Бырранга. Лыжня наша все настойчивее продвигалась к северу: острова «Комсомольской правды», мыс Челюскин, архипелаги Северная Земля и Земля Франца-Иосифа.
Только в 1984 году впервые мелькнула мысль о Северном полюсе. Однако мы ясно сознавали, что имеющегося у нас опыта для этого недостаточно. Потянулись годы тренировок. Отрабатывались техника и тактика движения по дрейфующим льдам, использование надувных лодок для переправ через трещины и разводья, изучались методы астрономической навигации, организации надежной радиосвязи. Совершенствовалось снаряжение.
За два сезона 1985—1986 годов «Арктика» пересекла Карское море, стартовав с Северной Земли и завершив переход на Земле Франца-Иосифа. В 1987 году прошла 800-километровый маршрут по дрейфующим льдам Центрального Арктического бассейна.
Организационная неудача 1988 года, когда наша автономная полюсная экспедиция могла оказаться неблагоприятным фоном для трансарктической советско-канадской экспедиции, нас не остановила. Скорее наоборот. С удвоенной энергией и упорством мы боролись за право идти к полюсу весной 1989 года.