Эндоваскулярные (то есть основанные на манипуляциях внутри сосудов) решения появились и для других проблем, традиционно считавшихся хирургическими. Например, многие нарушения сердечного ритма лечили рассечением лишних проводящих путей или разрушением автономного генератора ритма. Сегодня это тоже можно сделать без операции: катетер проходит через полость желудочка сердца к сердечной стенке, установленные на нем специальные датчики обнаруживают патологический участок, затем к месту событий подходит другой катетер, дающий разряд, который и подавляет самовольную активность.
Лечение врожденных пороков сердца, казалось бы, невозможно без полномасштабной операции. Ну, в самом деле, что можно сделать, если в перегородке между правым и левым желудочками сердца зияет большая прореха, и обогащенная кислородом кровь из левого желудочка свободно смешивается с венозной кровью в правом желудочке? Только вскрыть грудную клетку, проникнуть внутрь сердца и заштопать отверстие. Но оказалось, что и это можно проделать, введя с помощью катетера внутрь желудочка пластиковую «заплатку» и прикрепить ее специальными «кнопками» к краям отверстия.
Протезы и доспехи
Пока инвазивная кардиология конкурировала с хирургами, те, опираясь на новые инженерные разработки, освоили новые методы лечения. Скажем, эффективный способ фибрилляции известен давно: пропустить через сердце мощный электрический разряд. Он заставит все клетки миокарда сократиться одновременно, тем самым восстанавливая синхронность их работы. А что делать, если фибрилляция прихватила человека дома или на улице? На то, чтобы привезти ему разрядник-дефибриллятор, отводится минут пять. Иначе можно попрощаться с мозгом: кора головного мозга еще чувствительнее к кислородному голоданию, чем сердечная мышца, и без кровоснабжения необратимо гибнет в течение нескольких минут. Чтобы избежать этого, недавно был создан имплантируемый автоматический дефибриллятор размером со спичечный коробок, состоящий из емкого конденсатора и специальных датчиков. Датчик днем и ночью следит за активностью сердечной мышцы. Как только начинается сбой, он дает команду, конденсатор разряжается, и работа сердца восстанавливается.
Идея имплантировать техническое устройство внутрь грудной клетки принесла свои плоды и в клинике хронической сердечной недостаточности. Лучше всего было бы создать протез, способный полностью заменить больное сердце и при этом не подверженный иммунному отторжению. Но, как уже говорилось, никакие созданные устройства пока близко не сравнятся с той надежностью и долговечностью, которыми обладает здоровое сердце.
В сентябре 2006 года Управление по продуктам и лекарствам США выдало компании Abiomed лицензию на выпуск прибора AbioCor — полного механического протеза сердца, который позволял тяжело больному человеку дожить до того, как появится возможность пересадить ему донорское сердце. Период такого ожидания иногда растягивается на несколько лет.
Чаще, однако, в качестве таких «мостов» используются устройства, протезирующие работу лишь части сердца, как правило, левого желудочка — самого мощного отдела, выталкивающего кровь в аорту. На сегодня целый ряд таких устройств серийно выпускается в разных странах. Они позволяют своим обладателям вести вполне нормальный образ жизни: ходить на работу, заниматься домашними делами и даже рожать и воспитывать детей.
Но есть и минусы. Во-первых, к ним надо как-то подводить энергию — не делать же больному новую операцию всякий раз, как у вживленного в его грудь насоса сядут батарейки! В разных моделях этот вопрос решен, соответственно, по-разному. В одних мотор находится снаружи, а внутрь идут трубки со сжатым воздухом, двигающим туда-сюда мембрану. В других мотор пребывает внутри тела (иногда даже внутри левого желудочка), а наружу выходят только провода питания. Но любой канал, проходящий через кожу, — это потенциальные ворота для инфекций. Поэтому в самых продвинутых моделях имплантируемый протез снабжен аккумулятором и зарядным устройством, получающим энергию от внешнего источника путем электромагнитной индукции, то есть без прямого контакта.
Вторая ахиллесова пята — подшипники: они быстро изнашиваются и вдобавок провоцируют образование тромбов. В этом отношении наиболее совершенна модель INCOR немецкой фирмы Berlin Heart. В ней никаких подшипников нет, а выполняющая роль мотора миниатюрная турбинка подвешивается в управляемом магнитном поле.
Вживление искусственного желудочка — большая и сложная операция, на подготовку к которой может уйти много времени. Ученые уже упоминавшейся фирмы Abiomed разработали турбинку диаметром меньше 3 миллиметров и длиной 10 миллиметров, приводимую в движение маленьким электромоторчиком. Она устанавливается на конце тонкого катетера и через прокол в артерии на ноге проводится в сердце, где и начинает работать. Производительность такого мини-насоса соответствует производительности здорового сердца: до 5 литров крови в минуту.
Врачи уже успели обнаружить, что иногда такие «мосты» выходят за пределы своей скромной роли: в сердце, избавленном от непосильных нагрузок, патологические изменения прекращаются или даже обращаются вспять. Такие случаи нечасты, но и не уникальны: примерно у 5—10% пациентов искусственный желудочек приводит к полному выздоровлению больного сердца, потом отпадает необходимость не только в пересадке, но и в дальнейшем использовании самого протеза, который просто удаляют.
Даже 5% от тех десятков тысяч, что стоят сегодня в почти безнадежной очереди за донорским сердцем, это тысячи людей, не только спасенных, но и возвращенных к нормальной жизни.
Стоимость донорского сердца даже в далеком будущем вряд ли упадет ниже 100 тысяч долларов. Так что даже в относительно богатых странах такое лечение доступно далеко не всем, кто в нем нуждается. Нельзя ли обойтись более дешевыми средствами?
Сердце в авоське
Двое из трех человек, ожидающих пересадки сердца, больны ДКМП — его самопроизвольным расширением. А что, если просто не позволить сердцу расширяться? Эта мысль приходила в голову медикам разных стран. В России центром таких поисков оказалось отделение хирургического лечения болезней миокарда Научного центра хирургии РАМН во главе с его заведующим доктором медицинских наук Алексеем Коротеевым.
Технология, разработанная группой под его руководством, в общих чертах выглядит так. Прежде всего больной проходит курс интенсивной кардиотерапии, позволяющий хотя бы приблизить параметры больного сердца к норме. Когда больному становится лучше, ему делают спиральную томографию, позволяющую создать точную трехмерную компьютерную модель исследуемого органа. Эта модель воплощается в материале, и по созданному муляжу индивидуально шьется сетка из специально обработанного дакрона. После чего больному делается операция, в ходе которой сетка надевается на его живое сердце.
Первые операции делались, как говорится, по жизненным показаниям. Но затем выяснилось, что если таким больным дакроновая кольчуга позволяет не умереть немедленно, то сердца, находящиеся на более ранних стадиях заболевания, получив дополнительную опору, возвращаются к практически нормальным параметрам.
За пять лет применения новый метод доказал свою эффективность. В отличие от пересадки сердца, возможности которой ограничены количеством донорских органов, имплантацию сетчатого каркаса можно выполнять десяткам тысяч больных.
Конечно, это лишь одно из возможных решений одной, хоть и весьма важной кардиологической проблемы. Вряд ли стоит ожидать появления лекарств или методов, которые радикально изменят ситуацию, как это в свое время сделали вакцины и антибиотики. Хотя, возможно, именно на эту роль сейчас претендуют стволовые клетки.
Борис Жуков