Как ни странно, в этот период она спела лучшие свои песни. Боль и горечь соединились в них с отчаянным вызовом судьбе, с желанием по-прежнему жить и любить. Это и «Падам, падам», написанная ее старым другом Анри Конте, и «Милорд», слова которой принадлежат Мустаки. И, конечно, «Я не жалею ни о чем» — этот бессмертный шедевр в сентябре 1960-го принес Пиаф молодой поэт Шарль Дюмон. Через две недели зал «Олимпия» потрясенно слушал, как маленькая женщина поет:
«Non! Rien de rien...
Non! Je ne regrette rien…
Ni le bien qu’on m’a fait,
Ni le mal tout c5 a m’est bien e’gal…»
«Нет! Ничего ни о чем...
Нет! Я не жалею ни о чем —
Ни о добре, которое мне сделали,
Ни о зле, которого не помню».
«Я начинаю жизнь с нуля» — так кончалась песня, после которой громадный зал сотрясли овации. Но сказать это было гораздо проще, чем сделать. Удерживал груз прошлого, тянули назад друзья, твердившие в один голос — все хорошо, менять ничего не надо. На имени Пиаф к тому времени кормились десятки людей, судьбами которых она распоряжалась с бесцеремонностью истинной звезды. Одних прогоняла, как Симону Берто, которая попалась на краже хозяйских драгоценностей. Других возвышала, как 26-летнего греческого парикмахера Теофаниса Ламбукаса, ставшего ее последней любовью. По привычке решив сделать из него звезду эстрады, она придумала ему новую фамилию — Сарапо. Это была единственная известная ей греческая фраза, означавшая «Я тебя люблю».
Незадолго до этого Эдит вернулась из поездки в Америку, где завела роман с художником Дугласом Дэвисом. Вскоре они расстались, два года спустя Дуглас разбился на самолете. Умерла от перитонита и давняя чудесная подруга Эдит — композитор Маргерит Монно. Узнав об этих двух смертях, певица плакала: «Я всем приношу несчастье!» Тео Сарапо утешал ее: «Нет, мне ты принесла счастье. Много счастья!» В октябре 1962 года они поженились. На церемонии все обратили внимание на отекшее лицо и слезящиеся глаза невесты, рядом с которой жених выглядел особенно молодым и цветущим. Но голос Пиаф остался тем же, и она доказала это во время долгого турне по Франции вместе с Тео. Публика тепло принимала ее, еще не зная, что это прощальные гастроли.
В апреле следующего года Эдит в бессознательном состоянии поступила в больницу города Нейи — у нее отказала печень. После экстренных мер она пошла на поправку и уехала на юг, в деревушку Пласкасье близ Граса. Вскоре, однако, стало ясно, что ее нельзя спасти. Она не может есть, мучается страшными болями, ее вес уменьшается до 34 килограммов. Рядом с ней остаются муж, верный Лулу Баррье и сиделка Симона Маргантен. Она умерла в бессознательном состоянии 10 октября, хотя официальной датой смерти стало 11-е, когда тело на специальном самолете доставили в Париж.
14 октября стотысячная толпа провожала «малышку Пиаф» на кладбище Пер-Лашез. Власти никак не откликнулись на событие, церковь запретила отпевать Эдит как «безнравственную особу». Но парижан это ничуть не смутило: они хоронили свою любимицу, своего «воробушка». Тео Сарапо плакал и бросался на гроб, словно пытаясь и после смерти соединиться с любимой. Он ждал недолго — в 1970 году певец, чья известность быстро канула в Лету, погиб в автокатастрофе. А старый друг Пиаф Жан Кокто умер через несколько часов после нее, когда готовил речь, посвященную ее памяти. После Эдит дорогие ей люди один за другим уходили из жизни…
Наверное, она прожила бы дольше, если бы берегла себя и не доходила во всем до конца, до предела, за которым — гибель. Но тогда она не была бы той Эдит Пиаф, которую помнят и любят до сих пор. Ее судьба — плохой пример для подражания…
Но стоит лишь нажать кнопку магнитофона, как тут же все естество слушателя начинает растворяться в силе ее магического голоса, который живет во времени сам по себе, как огромный, сверкающий сгусток энергии, замешанный на безудержной страсти к жизни.
Иван Измайлов
Баку желает вам счастья
Когда приближаешься к Баку на самолете, первое, что бросается в глаза на Апшеронском полуострове после сверкающей водной пустыни Каспийского моря, — огромные черные лужи, почти что «озера» нефти. Их окружают сплошные леса насосов и вышек, днем и ночью качающих основу мировой экономики из земных недр. С недавнего времени панораму дополняют яркие бирюзовые пятна — это бассейны в частных домах богатых бакинцев. С воздуха особенно хорошо видно, сколь благотворным образом сказалось открытие нефтепровода «Баку — Джейхан» на жизни отдельных граждан. Ну а как вообще дела в столице Азербайджана?