Наполняем бензобаки до краев (с каким-то торжественным чувством, словно собираемся на великую битву), Ольда проверяет тормоза. Они обязательно понадобятся нам, как только мы вскарабкаемся наверх. Но до того времени главное слово предоставлено моторам.
В самом деле, удивительно, что об этой черногорской дороге так мало знают в Европе. Хорошо известны высокогорные трассы в швейцарских и австрийских Альпах. Но дорога, взбирающаяся из Котора на Ловчен, за несколько километров поднимается на тысячу метров.
— Здесь, на карте, возле самой дороги высотная отметка. Только никак не разберу, единица это или семерка. Не то 1 149 метров, не то 1 749.
Не успели мы и опомниться, как уже были в четырехстах метрах над Котором. Найти бы теперь местечко пошире, чтобы заснять Боку с птичьего полета. Улиточный след, по которому мы кружили всего час назад, теряется в туманной дали, горы расплываются, словно их задернули кисеей. На склонах, в которых вырублена дорога, тысячи маленьких стенок, плотин и галереи, сложенных из нескрепленного камня. Эти стенки свободно пропускают сквозь щели бурные потоки дождевой воды, отнимая у них губительную силу и не позволяя смыть в пропасть исполинские плоды человеческих рук. Тремя сотнями метров выше защитные стенки получили подмогу: здесь на пути стремительных потоков стоят одинокие сосны и туи, прочно укрепляя склоны своими узловатыми корнями.
Глубоко под нами, видимо в Троице, с небольшого аэродрома взлетает самолет. Вот он уже оторвался от земли. Забавно смотреть на летящий самолет сверху. Моторы наших «татр-805» упрямо поют свою песенку; они уже испытанные бойцы. Мы лезем вверх со скоростью семнадцать-восемнадцать километров в час.
— Заметь, Ольда, повороты пронумерованы.
Сейчас идет двадцать второй. Остановись на минутку, мы сделаем снимок.
Здесь работают три каменщика-черногорца, обтесывая известняковые плиты и сооружая из них защитную стенку.
Нет, они не хотят, чтобы их фотографировали, поворачиваются к нам спиной, а старый с негодованием протестует. И все же мы подружились: те услышали, что мы говорим на близком для них языке, что наши слова о том, какую важную работу они делают тут, звучат убежденно, что это не просто лесть. Сколько жизней сберегли их мозолистые руки, скольким шоферам придали уверенности эти каменные барьеры...
— Делаем, что умеем, — скромно говорит старый Блажо Вулович, — ведь в этом нет никакого чуда, посмотрите-ка.
Плиты — одна к одной, цемент в стыках скрепляет их в сплошную стенку, слегка наклоненную к проезжей части. После поворота стенка несплошная, плиты установлены с небольшими интервалами. Кое-где на них нанесены косые черные полосы, предупреждающие, чтобы шофер не заезжал так далеко.
— Немного выше обратите внимание на двадцать пятый поворот, — говорит один из молодых каменщиков. — Это бывшая граница между Австро-Венгрией и королевством Черногорией.
Слово «королевство» он выделяет особо: ведь это был островок независимости в море австрийского и турецкого порабощения.
На восемнадцатом километре от старта из Котора мы оказались в наивысшей точке перевала через Ловчен. Достаем из прицепов консервы и хлеб, чтобы пообедать на свежем горном воздухе и заодно предоставить моторам заслуженный отдых. Над нами возвышается вершина Ловчева, на ее склонах еще лежит снег.
— Слава богу, те тысяча семьсот метров, что отмечены на карте, относятся к Ловчену, — говорит Ольда. — А я уж думал, что эта дорога карабкается на самый верх.
Внизу смутно поблескивает гладь Боки, а над пропастями, выискивая добычу, парят горные орлы.
Иржи Ганзелка и Мирослав 3икмунд / Фото авторов Перевод С. Бабина и Р. Назарова
Живопись на паутине
Автор этого очерка Айна Кессирер, сотрудник Нью-Йоркской публичной библиотеки, подробно изучила любопытное явление в изобразительном искусстве: живопись на паутине. Этот вид искусства появился в Тирольских Альпах свыше 200 лет назад. Даже те немногочисленные и разрозненные материалы, которые оказались в руках Айны Кессирер, позволили пролить свет на это незаслуженно забытое оригинальное искусство. Вот что она рассказала...
Это необыкновенное искусство родилось в долине Пустерия в южном Тироле, близ города Брунико. Создатели его, тирольские крестьяне, разработали технику рисунка на одном из самых непрочных материалов в природе — на паутине, которую они собирали с деревьев в своих садах или с потолков и углов домов.