Самое главное сейчас — быстрейший поиск эффективного метода ликвидации очагов чумы.
Чума осаждена, она в кольце, через которое ей не прорваться. Перед советским здравоохранением встает задача — уничтожить самую возможность возникновения чумы, ликвидировать все ее природные очаги. Биологи создадут мощное атакующее оружие, и тогда начнется последний штурм.
Самая свежая книжечка в моей «коллекции» — памирская. Там, на Памире, мы тоже искали чуму. Заключительная запись:
«Перевал Кой-Тезек. Последние сурки у дороги».
Был август 1960 года. Наши машины прошли перевал и начали спуск к Хорогу. У дороги промелькнули в низкой траве три желтых живых «столбика» — последнее «сторожевое охранение» сурчиной армии. Сурки дают хороший мех, мясо у них отличное, жир ценится в медицине, да и вообще они звери симпатичные. Но в тянь-шаньском природном очаге сурки болеют чумой. По косвенным данным можно было подозревать, что и на Памире возможен чумной очаг.
Третье лето противочумные отряды искали на Восточном Памире чуму. И вот мелькнули в траве последние сурки; мы смотрели на пыльную белую дорогу, глубокими сильными бросками спускавшуюся с перевала: позади было три месяца работы.
За это время шире стала красная штриховка на нашей рабочей карте Восточного Памира, заметно уменьшилась необследованная область. Мы везли с собой несколько толстых журналов, исписанных убористым почерком. За каждой их страницей — недели труда, сотни выставленных ловцами капканов, десятки километров, пройденных по ущельям зоологами, десятки вскрытых в лаборатории сурков, сотни исследованных блох. За каждой страницей — множество чашек Петри с культурами микробов, изученными начальником отряда Казимиром Дерлятко. И в каждой строке каждой страницы в графе «Результат бакисследования». одно и то же слово — «отрицательный». Больных сурков нет.
Машина, миновав крутизну, набирала скорость. Кончился сезон, мы возвращались. В столице Таджикистана ждал наших отчетов начальник противочумной станции Федяшев. Отряды отчитаются и будут разрабатывать новые планы. Осада продолжается.
Э. Дубровский
За голубым барьером
Рассказ о фильме, который не выйдет на экран
За окнами вагона горячий южный ветер. Мы едем на Каспий, четверо людей разных профессий и возрастов, объединенных одной любовью к подводным путешествиям. Но сейчас мы не только спортсмены. Умение обращаться с киноаппаратом под водой послужит большому и нужному делу: нас пригласили сделать фильм для Туркменской научно-исследовательской рыбохозяйственной лаборатории.
В 1930—1934 годах советские ихтиологи перевезли из Черного моря в Каспийское около трех миллионов мальков кефали. В новой «квартире» нашлось много корма и не было опасных соседей — хищников. Новоселы быстро размножились, заполнили все южные заливы и бухты. С 1940 года начался промысловый лов кефали на Каспии.
Но хитрая рыба не шла в сети. Она обходила их, перепрыгивала через неводы, удирала с мест кормежки, как только туда приближалось судно. Поэтому уловы каспийской кефали до сих пор были незначительны.
После длительных наблюдений ученые установили, что летом кефаль кормится в мелких заливах, а осенью уходит в открытое море. А если вовремя запереть сетями залив? Это может резко повысить улов ценной, откормившейся за лето рыбы.
Но можно ли «пасти» кефаль, как отару овец? Хватит ли для нее корма в заливах? Какое количество рыбы скапливается на летних пастбищах и много ли обещает осенний улов? На эти вопросы можно ответить, лишь заглянув глубоко под воду. Наши «глаза» — кино- и фотоаппараты, заключенные в водонепроницаемые боксы, — и должны были помочь ученым.
Багаж Ольги Хлудовой, Жени Шишова и мой — мотки капроновых веревок, резиновые жгуты для гидрокостюмов, тяжелые боксы, свинцовые пояса, ящики с ластами и масками. Научный руководитель нашей маленькой экспедиции Николай Николаевич Кондаков вез с собой только легкий рюкзак, сачок и невесомый, но значительный груз знаний ученого-ихтиолога и художника. Его багаж не обременял никого, а у нас вызывал затаенное чувство зависти. Наконец пересадки, железнодорожные станции и морские вокзалы — все три тысячи километров от Москвы до Красноводска остались позади.
Для работы под водой был составлен большой и подробный план. Кроме кефали, мы должны были запечатлеть на пленку образ жизни и быт любителя больших глубин — осетра, сфотографировать ночной лов кильки. Были разработаны заботливые инструкции: что можно, чего нельзя, как вести себя и что делать. Но как уберечь перед работой цветную кинопленку — основу основ всего, что предусмотрено в планах и инструкциях? Столбик термометра даже в тени доползал до отметки 45. По этому угрожающему поводу собрался настоящий ученый совет. К счастью, кто-то вспомнил о глубоком холодном подвале, где хранился уголь.