С каким трогательным доверием относятся к человеку птицы и звери, когда попадают в беду! Два розовых скворца залетели к нам на спардек и притихли в углу. На якорную; цепь у лебедки уселся пустынный щеглок. Железные борта защищали его от ветра, и он разрешал себя трогать, закрывая при этом глаза.
Только на четвертые сутки мы отважились войти в Кара-Богазский залив на катере. В 1847 году по этому проливу, который туркмены называют «Черная пасть», лейтенант Жеребцов провел паровой корвет «Волга». А мы вынуждены были причалить к берегу, пройдя лишь половину пролива. С тех пор уровень моря понизился и обнажил поперечную каменистую гряду. Вода с ревом преодолевает двухметровый барьер: единственный в своем роде морской водопад! Пена огромными хлопьями плывет вниз по течению, создавая иллюзию ледохода. Ученые рассказывали, что большое количество рыбы гибнет в пересоленном Кара-Богазе. Течение перебрасывает ее через порог, водопад увлекает вниз, и обратно в море рыба вернуться уже не может. Берега пролива ниже порога действительно сплошь покрыты рыбьими скелетами.
Мы прошли берегом к тому месту, где серо-свинцовая вода Кара-Богаз-Гола поглощает в своей мути голубую воду Каспийского моря. Плоские берега, покрытые соленой грязью, тянутся бесконечно, теряясь в желтом мареве за горизонтом, — суровая, неповторимая по красоте картина...
За три недели мы прошли на «Сырке» более тысячи километров, отсняли под водой и над водой около двух километров кинопленки. Наш фильм не будет демонстрироваться в кинотеатрах. Но он поможет ученым заглянуть за голубой барьер. Мы запечатлели на кинопленке тайны подводного мира. И когда эти тайны будут разгаданы учеными, рыбаки смогут регулировать жизнь моря, брать уловы не наугад, а распоряжаясь в Каспии, как хозяин, который знает, где и сколько надо посеять и где и сколько «урожая» снять.
А. Рогов, наш спец. корр. / Фото автора
Песнь Новой Каховки
Подняв воротник полушубка, нахлобучив на лоб кепку, он шел навстречу ветру и пел. Порыжелые листья, шелестя по асфальту, проносились мимо него и с размаху шлепались в маленькие блестящие лужицы. Из серой пелены, нависшей над аккуратными белоснежными домами, падали мелкие капли... А он пел.
Каховка. Каховка, родная
винтовка!
Горячая пуля, лети!
— Куба! — показал я на флажок, приколотый к борту полушубка.
Он утвердительно мотнул головой и лихо заломил на затылок кепку.
— Тракторист?!
Смуглое мальчишеское лицо расплылось в довольной улыбке. Он выпалил длинную испанскую фразу и схватился за руль воображаемой машины.
Вместе мы подошли к большому светлому зданию, увенчанному высоким шпилем. Перед ним простиралась широкая асфальтированная площадь, по которой не спеша разгуливали голуби. А еще дальше, за желтыми кронами деревьев плескалось Каховское море.
* * *
В Новой Каховке их 99 — бойких и задорных кубинских парней. Из тысячи кубинцев, занимающихся в училищах механизации сельского хозяйства нашей страны, кубинцы Новой Каховки — самые молодые. Есть среди них и совсем юные.
Ласаро Гарсиа четырнадцать лет, у него чуть вздернутый нос, внимательные, порою грустные глаза. Он вспоминает о том, как ему повезло: ведь из его семьи хотел поехать учиться в СССР не только он, но и старший брат. Но отец поддержал младшего сына: «Ласаро поедет!»
Старший брат даже заплакал от огорчения. Ласаро, как может, утешает его: почти в каждом письме рассказывает ему о Советской стране и шлет фотографии ее героев — Матросова. Гагарина. Титова.
Письма... Почтальон их приносит ежедневно пачками. Родные и знакомые пишут о том, как идут дела дома, спрашивают, не теряют ли ребята времени даром: кооперативу нужны знающие люди.
А они, в свою очередь, обстоятельно описывают свое житье. Рассказывают о светлых классах, лабораториях, мастерских, в которых учатся и работают. О колхозе, где помогали собирать урожай. О спортивном и музыкальном кружках созданных для них при училище.
Роберто Пачеко можно назвать «рекордсменом» — чуть не каждый день он отвечает на три-четыре письма. В последнем письме мать просила передать привет его воспитателям и прислать ей семена цветов: пусть на Кубе растут русские цветы!