Отец бывал дома редко. Он служил механиком на танкерах. Каждый его приезд отмечался дома как праздник. Лицо у матери молодело. Она готовила свое «коронное» блюдо — гуся с яблоками. А Сережка подходил к огромной карте мира, вытаскивал флажок из черной точки Сингапура и втыкал в кружочек, обозначающий Одессу: отец вернулся.
Высокий, крутолобый, весь пропахший морем, он подхватывал сына крепкими руками и поднимал над головой:
— Дождался, морячок с ноготок?
— Не путай его, Миша, он врачом будет. Хватит. Одного всю жизнь встречаю да провожаю, — неизменно вставляла мать.
Сережка очень любил ее, и после этих слов всегда лишь на одно мгновение закрадывалось сомнение в детскую душу. А потом его глаза встречались с отцовскими. Нет, он будет моряком решено!
* * *
Громкий голос объявил по радио, что третьего механика Сергея Хмелевского просят зайти в машинное отделение.
Думаю, что многих поразило бы в первый раз это величественное царство машин. Семиэтажный плавучий завод. Хотите — спускайтесь сюда в комфортабельном лифте, хотите — по легкому, головокружительно бегущему вниз трапу. Трудно себе представить, что там, за этими стальными переборками, беспросветная ночь океанских глубин. А здесь, в залитых светом цехах, мир современной автоматики.
Гигантская паровая турбинная установка величиной с небольшой трехэтажный дом запрятана в стальной черный колпак. Невидимый ротор делает 4 800 оборотов в минуту. Для такого типа судов это самая мощная турбина в мире. Мы встречали в рейсе корабли крупнейших морских держав, но ни один из них не смог обогнать наш «Пекин».
Сергей ведает на танкере котельной установкой. В так называемом горячем цехе высятся гиганты котлы. Их топки поглощают в сутки тысячи тонн жидкого топлива, два миллиона кубометров воздуха. Один такой котел мог бы «кормить» двадцать паровых машин на судах старой конструкции. Помню, что первые дни плавания эти сухопутные понятия — завод, горячий цех — как-то не увязывались у меня с профессией моряка. Моряк — профессия особая.
Много дней подряд бушевал шторм. С грохотом накатывались на палубу гигантские волны, заплетались у носа белые космы шипящей пены. Даже внизу, в машинном отделении, с трудом можно было устоять на ногах. Вахтенный механик, машинисты работали, держась рукой за специальные поручни. В любую секунду могут передать с мостика сигнал. И тогда...
В машинном отделении вспыхнула лампочка, резко затрещал сигнал. Вахтенный механик Сергей Хмелевский — у пульта управления турбины. Доля секунды — команда выполнена. В такой момент рассуждать некогда. Человек должен «слиться» с машиной. От его находчивости, силы воли, мгновенно собранной в кулак, зависит порой многое.
Когда-то мальчик, влюбленный в море, ставил себе задачу: плыть, не боясь волн, дальше всех. Потом, попав впервые практикантом на судно, собирал все силы, чтобы «не ныть», если было очень трудно. Теперь его мысли и рукам подчиняются машины флагмана советского наливного флота.
Нас здесь ждали!
Шесть с лишним тысяч миль прошли мы от родных берегов. Встречались нам в пути суда американские, английские, голландские, бельгийские. Под разными флагами шли они. Разные цели вели их по океанским просторам.
Несколько лет назад докеры Порт-Саида отказались разгружать заокеанский лайнер, доставивший американские «дары» Египту. Докер Али-Ахмет сказал, что еще дымятся руины Порт-Саида, что морской прибой еще не смыл крови, пролитой за независимость. Он говорил:
— Когда лилась эта кровь, янки выжидали. Теперь слышится лязг их якорных цепей. Остерегайтесь — это цепи рабства! Мы против флагов янки у порога земли наших предков!
Не награбленные богатства, не ракеты и бомбы перевозятся в трюмах советских судов! Нет! Уголь, руда, нефть, стальные конструкции для заводов Индии и Асуанской плотины, станки-автоматы, оборудование для университетских лабораторий. Вот почему советский флаг на мачте корабля с улыбкой радости приветствуют люди.
...«Пекин» подходил к Гаване на рассвете. Казалось, огромный город не спал. Не спал, потому что рабочий день революции — двадцать четыре часа.
Еще не спустили трапа, еще громкий голос капитана отдавал последние приказания, а десятки дружеских рук уже тянулись к нам с причала. Один из портовых рабочих свернул рулончиком какую-то газету и привязал к ней грузик. Видимо, он приготовил газету заранее, и теперь ему хотелось доставить ее нам побыстрее. Рулончик долетел до палубы. Мы развернули его. Это оказалась «Нотисиас де ой». Красным карандашом были подчеркнуты в ней строки. Вот их перевод: «В борьбе за нефть, развернутой маленьким народом Карибского моря, Куба одержала победу с помощью славных советских парней — моряков. Они стоят в передовых рядах великой армии всемирной солидарности, которая вместе с нами ведет борьбу против империализма...»