Княжеский посыльный сообщил о моем прибытии радже, находившемуся в своем летнем дворце в Тренкаре. И тот прислал за мной и Таши двух тибетских пони под серебряными седлами, с разукрашенной сбруей.
Пока мы ждали, Таши инструктировал меня, как преподносить шарф, как протягивать правую руку «сдержанно и скромно». Приветствовать высокопоставленное лицо в Гималаях, не говоря уж о князе, без «ката» было бы «грехом, большим грехом».
В тускло освещенном тронном зале дворца сидело человек тридцать. Одни были одеты в халаты из грубой овчины, другие — в превосходную шелковую парчу. Это и был двор, который проводит большую часть дня, прислуживая князю или обсуждая с ним государственные дела. В стороне, поджав под себя ноги, на ковре из овчины, положенном на сиденье деревянного трона, разрисованного красными и золотыми драконами, сидел сам раджа Ангун Тенцинг Трандул, важный мужчина лет шестидесяти пяти на вид. Его длинные волосы были заплетены в косички и обмотаны вокруг головы. Ярко-красная лента придерживала их. Такого же цвета плащ был накинут на плечи.
Когда я вошел, все замолчали. Вынув «ката», я отвесил королю низкий поклон и протянул шарф жестом, который, как мне хотелось надеяться, выражал «сдержанность и скромность». Старик улыбнулся и, не говоря ни слова, указал на покрытую оранжевым ковром подушку рядом с собой. Я сел.
Наступило томительное молчание. Не существует книг, которые могли бы ознакомить меня с этикетом этого княжеского двора, где я был одним из первых европейцев.
Длинные волокна ячьей шерсти превратятся в руках мастериц в прочные нити.
Долгие пять минут висела мертвая тишина. Князь и его придворные не двигались, уставившись на меня. Я, в свою очередь, смотрел на них и удивлялся тому, что видел вокруг. Полдюжины собак бродили по тронному залу, куры входили и выходили через открытую дверь, голубка ворковала в клетке у ног короля, а низкие столы были уставлены богато украшенными серебряными чашами — поразительное сочетание богатства и примитивности.
Князь наклонился и поднял серебряный тонкогорлый кувшин с превосходной чеканкой. Поднеся узкое горлышко на расстояние полуметра от лица, он, к моему удивлению, не без изящества сплюнул в него. Прочистив таким образом горло, он произнес: «Каре ре?» («Что вам угодно?»)
— Мы прибыли засвидетельствовать вашему высочеству свое почтение, — робко произнес Таши.
Мы заранее условились, что он заговорит первым. Дело в том, что, несмотря на все старания, я никак не мог постичь высокопарную фразеологию, которую употребляют в Мустанге при обращении к важным монахам, знати и членам княжеской семьи.
— Простите, мне очень стыдно, — сказал я, в свою очередь, — но я говорю по-тибетски, как дикарь.
Князь был одновременно и шокирован и доволен. Шокирован, потому что я обратился к нему на диалекте, который считается вульгарным жаргоном, и приятно поражен тем, что я вообще говорю на его языке.
Однако это растопило лед. Улыбаясь, раджа спросил меня, откуда я приехал. «Я француз», — сказал я. Князь был явно озадачен моим ответом. «Страна, откуда я приехал, лежит очень, очень далеко, — объяснил я. — Я приехал из Франции».
— А Франция близко от острова Америка? — спросил князь.
Тогда-то я и узнал, что он не подозревает о том, что Земля круглая.
Князь задал мне бесчисленное множество вопросов. Он спрашивал обо мне и о том, что привело меня в его страну.
— Я приехал, чтобы изучить историю вашего княжества и его обычаи, чтобы увидеть ваши книги и посетить монастыри, — сказал я.
Все присутствующие закивали головами в знак одобрения. Князь подал знак одному из придворных. Выйдя вперед, тот дотронулся до колен, затем до земли и, наконец, распростерся на полу перед князем. После всего этого он уселся у подножия трона. Вынув заостренную палку и склянку с чернилами из складок своего плаща, он начал писать на большом куске самодельной коричневой бумаги под диктовку князя:
«Мы желаем, чтобы этим двум чужеземцам (Таши и мне) оказывали помощь и отвечали на их вопросы во всех монастырях нашего королевства». Князь приложил серебряную печатку к нижнему краю листа. Затем он указал на человека лет тридцати пяти, который сидел напротив меня:
— Это мой сын. У него болит живот. У тебя есть лекарство?
Я задал старшему сыну раджи несколько вопросов и узнал, что тот только что вернулся из Катманду. Вне всякого сомнения, у него была дизентерия — это часто случается с горцами, которые попадают в более низкие и теплые края. Я дал ему патентованное желудочное средство.
Старый князь, как мне потом стало известно, тоже совершал путешествия за границу. Он привез оттуда очки в пластмассовой оправе. Это единственная неожиданно современная деталь в его облике.
Неожиданные детали быта
Эта земля настолько высоко расположена и настолько бесплодна, что ни одно дерево не растет на ее обдуваемых ветром холмах. Во всем королевстве найдется лишь несколько деревьев в садах с искусственным орошением. Деревья там поливают и холят, как диковинные цветы.
Сложная система оросительных каналов поднимает воду из глубоких горных ущелий лишь в несколько деревень. Окруженные зелеными полями ячменя и гречихи, они выглядят словно оазисы на Луне.
Основу скудной диеты ло-ба составляет молотый ячмень с добавлением ячьего молока и сыра.
Пещерный город, выбитый в недоступных скалах, ждет разгадки своих тайн.
Мужчины и женщины, как я узнал, едят по-разному приготовленную пищу. Что хорошо для мужчин, считается неподходящим для женщин, и наоборот.
Вскоре после того как я обосновался в Ло Мантанге, на улице ко мне подошла старуха и ущипнула за руку. Я понял, что она и еще несколько женщин хотят узнать, из чего сделана моя одежда.
Единственные промышленные товары, которые попадают в Мустанг, — это роскошная золотая парча, ввозимая из Китая караванами яков. Из этой парчи монахи и богатая знать шьют себе яркие рубашки, которые надеваются по особым случаям под грубые шерстяные халаты, подбитые овчиной. Всю остальную материю для одежды ткут из шерсти коз, которые в огромном количестве пасутся в горах. Женщины прядут и ткут козью шерсть, мужчины же, особенно в зимние месяцы, сбивают шерсть яков в густые пряди, из которых делают сапоги.
Спичек здесь не знают, каждый носит свое огниво и трут.
А ведь в реках, которые протекают по бесплодным ущельям Мустанга, лежит скрытое богатство — золото. Но, как ни странно, жители горной страны считают добычу этого драгоценного металла недостойным для себя делом. Бирюзу, однако, жадно ищут все.
На высоких утесах я нашел сокровище куда более интересное, чем любой драгоценный камень. Я обнаружил там множество пещер-жилищ, вырубленных в недоступных скалах. Кто и когда жил в них, не могу сказать. Чтобы добраться до этих городов в скалах (некоторые из них насчитывают до 200 каменных келий), потребовалось бы сложное альпинистское снаряжение. Всего я насчитал 29 таких пещерных «городов». Когда-нибудь я надеюсь разрешить тайну этих необычных селений...
«Демоны» являются ночью
Название этой страны происходит от слов Мон Танг, что означает «Долина молитвы». Около 600 человек из 8 тысяч, населяющих эту страну, — монахи.
— Князь, 60 монахов, 8 практикующих колдуний и 152 семьи проживают в Ло Мантанге. Поскольку единственные ворота города на ночь плотно закрываются, я предполагал, что все будут спокойно спать. Отнюдь нет. Все население ложится спать, объятое мучительным страхом. Жителей города беспокоят не разбойники, как могло бы показаться, а 416 демонов земли, неба, огня и воды.