Так была подготовлена почва и воспитаны кадры для «Э. М.». Немудрено, что власть имущие, пестуя террористов-полицейских, имели в виду и более деликатные поручения, нежели месть уголовникам. Немало прогрессивных политических деятелей, профсоюзных лидеров и крестьянских вожаков бесследно исчезло. Их тела, возможно, и находили среди трупов, которые оставлял «эскадрон» на безлюдных пустырях, но специалисты «Э. М.» умело уничтожали индивидуальные признаки своих жертв.
Услуги «эскадрона» шли нарасхват. Когда, например, транснациональной компании «Пенарройя» (контрольный пакет акции принадлежит мультимиллиардеру Ротшильду) понадобились дополнительные площади в штате Баия и потребовалось изгнать крестьян с их земли, для выполнения операции был привлечен тамошний главарь «эскадрона смерти» комиссар полиции Мануэл Куадрос. Тот поступал с арестованными, применяясь к местным условиям: травил крысиным ядом и выбрасывал на полном ходу с поезда. Уйдя на покой, экс-комиссар и поныне занимал бы высокооплачиваемые посты в сфере частной инициативы, но не поладил с новым начальником службы безопасности штата Луисом де Карвальо, пытался застрелить его и попался. Тогда-то и выплыли на свет некоторые неприглядные детали его карьеры.
Однако таких невезучих, как Куадрос, немного, причем это люди из прошлого. Сейчас, как утверждают полицейские власти, «эскадрона смерти» не существует. Правда, время от времени то один, то другой прокурор, чье мнение не совпадает с позицией ведомства, пытается начать расследование деятельности «Э. М.», вытащив из архива какое-нибудь еще свежее и весьма красноречивое «дело». Но каждый раз оказывается вдруг необходимым переместить в другое место чрезмерно инициативного чиновника, и в результате следствие прекращается.
Новых записок с черепами и устрашающими инициалами давно уже никто не видел. Причем если судебные репортеры продолжают приписывать «Э. М.» все еще появляющиеся на пустырях обезображенные трупы, то солидные обозреватели склонны поддерживать официальную точку зрения. Так, ведущий комментатор иллюстрированного еженедельника «Маншете» Давид Нассер пишет, что тайной террористической организации полицейских пришел конец в тот день, когда она лишилась покровительства кого-то наверху. «Ошибаются те, кто думает, что преступления от имени закона могут совершаться исключительно по воле нижних чинов полиции. Нет такого «эскадрона смерти», который смог бы функционировать без ангела-хранителя». Если верить Нассеру, теперь без ангела-хранителя остались только отдельные недобросовестные полицейские, которые в случае злоупотреблений несут заслуженное наказание. Военная полиция Рио-де-Жанейро, например, в течение последних шести лет уволила из своих рядов 527 солдат и офицеров — половину батальона — за контрабанду, бандитизм и другие позорящие мундир поступки. Однако ни за кем не числится принадлежность к «Э. М.».
И все же нелишне спросить: разве отпала у бразильской реакции, у толстосумов надобность в особого рода «услугах» стражей закона? Неужели они спокойно примирились с тем, что вскормленный ими «Э. М.» прекратил существование? Или, может быть, мягче стали нравы в среде работников служб безопасности, сократилось число преступлений? Лишь ответив на эти вопросы, можно строить догадки о тайне «Э. М.», тайне, которая напоминала о себе в течение всего моего пребывания в Бразилии.
Строитель из пригорода и роскошная «Бибба»
На улице Домингос Феррейра, недалеко от корпункта советского телевидения и радио, строился дом.
Мне не раз случалось проходить мимо стройки, когда рабочие во время обеденного перерыва выбирались со строительной площадки и рассаживались вдоль забора: столовых в нашем понимании на Копакабане нет, а рестораны трудовому люду не по карману. Строители быстро выскребали захваченные из дома миски с рисом и фасолью и принимались с любопытством разглядывать прохожих.
В конце концов с одним парнем, по имени Карлос, запорошенным с головы до ног цементной пылью, мы разговорились.
— Издалека приходится ездить?
— Из пригорода — живу в Санта-Крус.
— Далеко; должно быть, дорога обходится недешево?
— Двадцать крузейро и четыре часа в оба конца.
— Половину дневного заработка? Немного вам остается.
— Да, маловато. Но я подрабатываю в выходные. И еще сдаю кровь.
Бразильскому работяге ничто не достается в жизни даром, и поэтому к разговору о деньгах он не питает ложной брезгливости. Карлос пояснил без стеснения:
— Иногда по дороге захожу в донорский пункт. Сейчас за поллитра крови платят как за день работы.
...Я видел однажды гематологическую лабораторию «Президент Варгас», возможно, такую же, что посещает Карлос. Как раз тогда стало известно, что бразильская кровь контрабандой идет за границу. Почему контрабандой? Да потому, что плохо проверяется и часто бывает заражена. Зато продается недорого.
В лаборатории «Президент Варгас» я застал длинную очередь. Сестры едва успевали менять иглы и сосуды. Хотя среди полутора сотен частных донорских пунктов в Рио-де-Жанейро этот славится оборудованием и чистотой, я заметил, что стоящие в очереди явно не пышут здоровьем, и спросил хозяина:
— Вы контролируете, как часто каждый из них к вам ходит?
— Какой смысл? — удивился мой собеседник. — Если я не приму его, он пойдет в другую лабораторию. И без анализа видно, что у него слабо с эритроцитами и белками.
А потом я вспомнил о Карлосе при совсем печальных обстоятельствах. Началась история с фельетона бразильского сатирика Эдуардо Новаеса.
«Издревле известно, что преступник неизбежно возвращается на место своего преступления. Причем нигде это не происходит так часто, как Рио-де-Жанейро, — утверждает Новаес. — А поскольку преступник возвращается, то, чтобы оправдать дорогу, он совершает новое преступление. Поэтому магазин готовой одежды «Бибба» на Ипанеме был ограблен 15 раз за полтора года».
Сатирик в пух и прах разделал полицию за то, что из-за нерасторопности она ни разу не смогла задержать грабителей. Но вот вопрос: чем же действительно привлекала преступников именно «Бибба», он счел несущественным. Конечно, исчерпывающий ответ могли бы дать лишь сами грабители, однако они, естественно, помалкивали.
Ипанема — соседний с Копакабаной, однако более фешенебельный и дорогой район. Улицы превращены в сверкающие коридоры витрин, вывесок и реклам. Изобилие и разнообразие вещей способны вскружить любую голову. Многие магазины обходятся вообще без наружной стены — благо тропики позволяют. Они распахнуты настежь, чтобы прохожие могли видеть разложенные внутри богатства. Над корзинами с грудами одежды, обуви и прочих товаров полощутся призывы — «Почти задаром!», «Ниже себестоимости!», «Себе в убыток!» — абсолютно не соответствующие действительности. Другие ведут себя сдержаннее. Они отгораживаются стеклянными стенами от прохожих, овевая их кондиционированной прохладой из неплотно прикрытых дверей. В таких магазинах не бывает толкотни, и покупатели не роются сами в товарах, каждого входящего встречает продавец, окружая его заботой, как малого ребенка: разует — обует, разденет — оденет, не забывая развлекать разговорами о последних коллекциях французских модельеров. Правда, цены тут и вовсе грабительские, но сюда идут не за дешевизной, а за статусом — покупая здесь костюм или иную вещь, приобретаешь и положение в обществе.