Входим во двор, где уже поднялся молодой сад: невысокие абрикосовые деревья с черными, безлистными сейчас ветвями. Виноградная лоза оплетает укрепленную на шестах деревянную решетку. У рукомойника плещется второй сын Салима, он только что пришел с работы и тщательно смывает с лица и рук ганчевую крошку. Несмотря на молодые годы, он уже достаточно известен в округе, и его тоже называют усто Малик.
Посреди двора какое-то круглое сооружение, напоминающее фонтан.
— Точно, фонтан, — кивает Малик. — Это все отец, он у нас затейник. Сначала насос сделал — с девятиметровой глубины воду качает, теперь фонтан мастерит. А в праздники самодельную иллюминацию на доме развешивает, на радость ребятишкам.
Усто Салим раскладывает в саду инструменты: внутри мастерской, вытянутой побеленной комнаты, заваленной мешками с гипсом и брусками дерева, он работает только в плохую погоду. Вот названия некоторых инструментов: калами ростак — плоская, прямо заточенная стамеска, которой наносят глубокие линии по геометрическому орнаменту; баргак — стамеска с дугообразным резаком, напоминающим по форме ноготь, — им отрабатывают мелкие детали цветочного орнамента; деревянный молоток — мехкуб.
Ганч — благодатный материал. Он податлив резцу и в то же время прочен, что позволяет тонко прорабатывать детали. Резьба по ганчу не так трудоемка, как по дереву или камню, и в ней легче проявляется почерк художника. Правда, ганч слишком быстро застывает, но мастера научились регулировать время схватывания, добавляя в раствор растительный клей и смачивая заготовку водой. К тому же этот недостаток превращается в достоинство, когда надо сделать отливку с модели.
С первых веков нашей эры ганч использовался для штукатурки стен, резьбы, отливки декоративных деталей и скульптуры. Таджикские мастера, творчеству которых всегда были присущи здравый смысл, смекалка и фантазия, превратили штукатурку для жилища бедняка в изысканное украшение дворцов и мечетей. О высоком мастерстве предков современных таджикских ганчкоров — так называют резчиков по ганчу — рассказали раскопки древних городищ V-IX веков Педжикента и Шахристана.
За долгие века своего существования это искусство пережило много взлетов и падений. Приходили и уходили завоеватели, разрушались города, угонялись в рабство лучшие мастера, сменялись религии. И все-таки поколения таджикских ганчкоров сумели сберечь секреты своего ремесла, донести их до наших дней. Резьба по ганчу то умирала, то возрождалась.
Усто Салим Валиев, родившийся в 1910 году, прошел школу старых мастеров. В те годы учеба будущего ганчкора начиналась лет с семи и продолжалась десять-двенадцать лет, иногда больше. Днем ученики выполняли на постройках поручения своего учителя, сначала самые простые: затачивали инструменты, приготовляли растворы; с годами задания усложнялись. По вечерам усто учил их грамоте, в первую очередь математике, вернее, прикладной геометрии, необходимой при составлении плана здания, учил построению орнаментов, сводов и так называемых сталактитовых систем.
Когда мастер считал ученика вполне подготовленным, он давал ему задание, которое тот должен был выполнить самостоятельно, — чаще всего это была постройка жилого дома. От того, как будет выполнено задание, зависело, получит ли молодой мастер право называться «усто» и проводить самостоятельные работы.
...Усто Салим поднимает с земли массивную плитку из ганча, на которой выпукло выступает замысловатый узор. Не глядя берет из разложенного рядком инструмента необходимую стамеску и начинает мягкими округлыми движениями срезать потеки и шероховатости с ганчевой формы.
Малик рассказывает:
— В последнее время отец получает заказы на оформление административных зданий. При такой работе надо изготовить много ганчевых досок с повторяющимся узором. Для этого рисунок сначала вырезают на плоском куске резины. По этой форме отливается вторая — уже из ганча. Вот когда отец кончит с ней работать, с этой формы отольют окончательный слепок.
— А орнамент, кто его придумал?
— Вот этот, например, — Малик берет в руки одну из резиновых форм, — называется лола-мадохиль, то есть тюльпан. Посмотрите, в его переплетениях угадывается форма цветка. Это традиционный орнамент, известный мастерам уже многие сотни лет. Но отец знаменит и тем, что сам создает узоры...
Действительно, усто Салима хорошо знают в округе. Его приглашают и в соседние области, и в Узбекистан, и в Киргизию. По всему району в кишлаках стоят на домах его резные печные трубы из ганча. Знают не только усто Салима, а всю династию ганчкоров из Кушдевара — ведь у старика девять сыновей. Всех отец научил резьбе по ганчу, не говоря уже о том, что он подготовил около сорока учеников-резчиков.