Рассказ Анхеля, к которому привел нас алькасарский цирюльник, начался так:
— Я не ставил своей целью найти людей, чьи судьбы были бы абсолютно идентичны судьбам героев романа нашего великого соотечественника. Подобная цель невыполнима уже по одной простой причине: Сервантес вошел в историю не как журналист и летописец, а как писатель. И было бы величайшим заблуждением ставить знак равенства между кем-либо из персонажей «Дон-Кихота» и теми, кого знал его автор.
— И все же вы занялись поисками реальных людей, которые могли вдохновить Сервантеса на создание образов действующих лиц его книги?..
— Да, — соглашается Анхель Лихеро, — ибо, хотя и нет полной идентичности между прообразами и литературным персонажем, я считаю ошибкой отвергать саму возможность обращения Сервантеса к местному материалу. И испытываю огромное удовлетворение всякий раз, когда обнаруживаю корни его творчества здесь, в моем городе»
— А почему вы занялись своими исследованиями именно в Алькасаре? Не потому ли, что это «ваш» город? Разве действительный Дон-Кихот, если он когда-нибудь существовал, не мог родиться в другом месте? Ведь Ла-Манча, велика! Анхель, однако» не обиделся на это недвусмысленное выражение сомнения в его беспристрастности.
— Постараюсь вас убедить. Видите ли, согласно данным, которые представляются мне достоверными, Сервантес родился и провел часть своей жизни в Алькасаре. И он хорошо знал жителей города — своих современников.
— А я видел дом, где он родился, в городе Алькала-де-Энарес, километрах в тридцати к северу от Мадрида. Там тоже установлена мемориальная доска.
— Да, этот дом известен многим. Но «дом Сервантеса» с мемориальной доской существует и в Алькасаре. А в старинной церкви Санта Мария Майор вы можете увидеть табличку: «Здесь был крещен Мигель де Сервантес Сааведра». Это подтверждают и документы, которые хранятся в церковных и муниципальных архивах.
— Они были открыты вами?
— Нет. Запись о крещении Мигеля, сына Бласа Сервантеса Сааведры и Каталины Лопес, была обнаружена в книге регистрации актов гражданского состояния по приходу Санта Мария Майор еще в 1740 году. Тогда же кто-то написал рядом на полях: «Это автор истории о Дон-Кихоте». А мемориальную доску установили над купелью в 1905 году, когда отмечалось трехсотлетие романа.
(Объективности ради, следует отметить, что «открытие», сделанное в Алькасаре в 1740 году, было скептически встречено большинством специалистов по Сервантесу, и почти все биографы писателя, как в прошлом, так и в наши дни, считают его родиной Алькала-де-Энарес.)
Но предположим, что Мигель, сын Бласа Сервантеса Сааведры и Каталины Лопес, принявший обряд крещения в Алькасаре, и Мигель де Сервантес Сааведра, автор «Дон-Кихота», действительно одно и то же лицо. Означает ли это, что писатель должен был непременно искать своих героев среди жителей родного города?
Для Анхеля Лихеро такого вопроса просто не существует:
— Я забыл вам напомнить, что, по давно установленным и признанным бесспорными сведениям, наш соотечественник сочинял свой роман — по крайней мере, первые его главы, — сидя в тюрьме в местечке Аргамасилья-де-Альба. А знаете ли вы, что оно расположено здесь же, неподалеку от Алькасара? Вот и еще одна привязка к данной местности. И, наконец, главные доказательства. Я приберег их, так сказать, на десерт...
Анхель достает из ящика целую пачку фотокопий различных документов, найденных им в архивах. Улыбаясь, он протягивает их нам вместе с карточками, на которых текст записей изложен уже не витиеватым и малопонятным почерком средневековых писарей, а напечатан на пишущей машинке.
— Сначала немного истории, — говорит он. — В 1162 году король Альфонс VIII передал несколько населенных пунктов в этом районе, где проходила граница с маврами, религиозно-рыцарскому ордену Сан-Хуан — святого Иоанна. Вскоре рыцари заняли и Алькасар. Вот один из приказов по ордену, относящийся к 1330 году. В нем перечисляются владения рыцарей, причем они объединяются одним общим названием Монте Арагон. Упоминания о Монте Арагоне встречаются и в ряде других документов.