Середина дня. Середина лета. Высоко над головой солнце. Но не жарко, хотя Крайстчерч лежит на широте Сухуми. В легкой рубашке с короткими рукавами даже прохладно: сказывается близость Тихого океана, охлажденного недалекой Антарктидой.
Город Крайстчерч и его порт — городок Литлтон, расположенные друг от друга в десяти километрах, издавна считаются воздушными и морскими воротами в Антарктиду.
Отсюда отправлялся на юг в свой последний путь капитан Скотт, отсюда начал свой первый перелет через Южный океан в Антарктиду Ричард Берд. Отсюда и сейчас каждый год отправляются на юг корабли и самолеты новозеландской и американской экспедиций. И вот сюда же прилетели мы.
Весь состав нашей экспедиции — около ста человек — разместился в маленькой двухэтажной гостинице. Чувство, которое возникло от первой встречи с новозеландским бытом, подтверждалось потом во время многих моих последующих приездов...
Прежде всего старомодность, что ли, или добротность. В комнатках скрипучие деревянные кровати, покрытые стегаными лоскутными «бабушкиными» одеялами. Шпингалеты и ручки окон какие-то массивные, бронзовые, старые. Чувствуется, выкованы еще в кузнице.
Внизу, у конторки при входе, нет клерка. Там сидят попеременно хозяин или хозяйка. Хозяйка в связи с приездом такого количества гостей вся в хлопотах, поэтому большую часть времени у конторки сам хозяин. Это высокий, спортивного типа седеющий человек с такими английскими усами, что ему не хватает только стека и лошади. Типичный стареющий «молодой Джордж Форсайт». «Джордж» уже хлебнул, по-видимому, в связи с нашим приездом и весело подмигивает каждому из нас, когда мы проходим мимо.
К вечеру, ко времени ужина, он уже совсем хорош. Когда мимо него пробегают девушки — официантки из студенток, нанятые на время нашего нашествия, он старается удержать их на секунду или хотя бы дать шутливый шлепок. Девицы хохочут, уворачиваясь...
Крайстчерч — типичный новозеландский город средней руки. Центральная площадь с готическим собором и зданием муниципалитета. Две-три улицы дорогих магазинов с несколькими ресторанами и кафе — это центр города, «даун-таун» Дальше начинаются нескончаемые кварталы небольших, утопающих в зелени одно- и двухэтажных домов. Все очень ухожено, очень «с иголочки» и в то же время очень старомодно-добротно. И конечно же, на окраине города университет. Дома и сады — главное, за чем здесь следят. На фоне их странно выглядят марки автомобилей двадцатилетней давности и очень немодные, какие-то скорее деревенские, а не городские одежды женщин Да и сами женщины и даже девушки в большинстве своем широкие в кости, невысокие, с сильными ногами крестьянок, со спокойными, почти без косметики лицами. Так было в 1964 году, когда я приехал туда первый раз, так было и в 1979 году, когда я последний раз покинул эту страну.
Мистеры Даффильды
В том далеком году этот город мог бы остаться для нас просто еще одним городом мира, но мне и еще нескольким нашим полярникам повезло. На вечере в Обществе новозеландско-советской дружбы, куда нас пригласили, мы познакомились с мистером Даффильдом, секретарем местного отделения этого общества. Немолодой, худой, сильно припадающий при ходьбе на одну ногу, как бы подпрыгивающий и всегда спешащий, мистер Даффильд сказал:
— Зовите меня просто Кисс...
Он возил нас в дома к себе и своим друзьям, проводил с нами время с утра до вечера и непрерывно что-то рассказывал, строил какие-то планы. Однажды он вдруг посерьезнел и произнес речь:
— А теперь я везу вас в гости к моему брату Сэму. Это мой старший брат. Я вижу путь развития моей страны в движении к социализму и собираюсь приехать в СССР и посмотреть, как у вас, но у меня нет денег. Мой же брат — бизнесмен и считает, что страна должна развиваться по капиталистическому пути. У него есть деньги, поэтому он был в Америке и там учился, как делать деньги. Он купил на берегу моря в курортном месте старый ресторан, который не давал прибыли. Сейчас он перестраивает его... Хотите поехать и познакомиться с моим братом-капиталистом?
— Хотим! — хором закричали мы.
— Тогда толкайте машину.
Дело в том, что стартер на машине Кисса не работал, обычно он сам заводил ее ручкой. Но в эти дни Кисе наслаждался. Трое-четверо из нас всегда с легкостью могли разогнать его машину так, что сами уже еле догоняли ее.
Место, где Сэм Даффильд хотел делать деньги, называлось Брайтон-бич («бич» — значит пляж) и располагалось на берегу Тихого океана, в получасе езды от Крайстчерча. Шоссе внезапно свернуло и пошло вдоль балюстрады, из-за которой доносился мощный гул прибоя. Мы проехали еще метров двести и остановились у большого одноэтажного дома. Впереди, вправо и влево до горизонта расстилался серый, поблескивающий в солнечной дымке океан. Длинные пенные линии волн медленно накатывались на берег. С океана дул сильный, но постоянный прохладный, влажный ветер. Балюстрада огораживала невысокий, метра в три обрыв, от подножия которого к воде тянулась полоса почти белого песка. Пляж этот простирался вправо и влево насколько хватало глаз. Через пляж и дальше далеко в воду шла длинная эстакада, упирающаяся в дно мощными «ногами» из просмоленных бревен. И над всем этим кружили чайки...