Плугин, Плугин, ну почему не выполнил команды?! Никто бы тебя не осудил. Только что подбил танк, что еще тебе надо?
Белокурый, совсем еще юный, только в июле получивший лейтенантские погоны, Плугин, спокойный и тихий по свойству души своей, обрушил свою тридцатьчетверку на фашистский танк. Еще один из когорты моих бывших курсантов-ульяновцев грудью закрыл дорогу врагу на Сталинград. Ему не было и двадцати.
Врываемся в деревню. За хатами новенькие, брошенные врагом танки. Их штук 10—12. Некоторые даже с заведенными моторами. Взяло любопытство. Заскочил в один из них. Смотрю, в углу бочонок с красочными наклейками и с краником. Думаю, неспроста. Попробую. Хватил немного. Потом оказалось, что это ром, да еще французский. Хороши вояки: сами сбежали и танки бросили.
В другом танке ребята обнаружили огромный, как автопокрышка, круг сыра. Сначала и не разобрались. На сыре-то не росли. Ну а потом уж и ему воздали должное.
Как оказалось, это были танки 6-й танковой дивизии, спешно переброшенной из Франции специально для усиления группы «Гот», рвавшейся на спасение армии Паулюса.
Вскоре видим, как до полусотни танков с трех сторон ринулись отбивать Верхне-Кумский. За ними пехота на транспортерах. Непрерывной чередой их поддерживает авиация. Развертываемся на окраине в боевую линию. С нами артиллеристы, бронебойщики и мотострелки 60-й мехбригады. Выждали немного, пока танки подойдут на прямой выстрел. Вот они перед нами, видны черные кресты. Можно бить. Залпом открываем огонь. Немало их накорежили.
Вслед за этой отбили еще несколько атак танков и мотопехоты.
Здесь особенно отличились воины 1-й танковой роты, командиром которой был старший лейтенант Куява. Он лично подбил два танка. Был тяжело ранен в голову, но роту не покинул.
К утру выходим к малозаметной степной речушке. Здесь заняли прямо на берегу выгодную позицию в карьере. Корпус танка укрыт, а башня господствует. Выгоднее позиции не придумаешь. Ждали недолго. Видим, неприятельская колонна из 30—40 танков на большой скорости прямо перед нами рвется к ближнему броду. Мчатся без разведки, нахально. Ну подождите... Командую подпустить ближе, огонь открывать вслед за мной бронебойными.
Вражеские танки как на ладошке. Подставили борта. Вот это да, случай редкий. Выждали еще немного. Ох, как трудно терпеть в такой обстановке! Но надо. Бить, так наверняка. За каждый промах цена одна — наши головы. Да и это ничего. Важно не пропустить танки. Лавина танков все нарастает. А нас только рота. Рота? Нет, всего 7 машин. И никого рядом. Мы одни. Расчет на внезапность. Ну, родные наши тридцатьчетверки, не подведите, надежда на вас... Вот уже отчетливо видны кресты на башнях. Даю команду открыть огонь. Сам давно держу в прицеле головной танк. Он идет на смерть. Точно, горит с первого выстрела. Никто не выскакивает из танка. Кричу: «Огонь! Огонь!» И зря. Рота действует как на полигоне. Спокойно, уверенно... Смотрю, горят один, второй... много. Кажется, десять или одиннадцать танков одновременно. А мы все целехоньки... Рядом со мной танк лейтенанта Николаенко. Он тоже мой воспитанник по 2-му Ульяновскому танковому училищу. Уверенно и особенно точно он бьет из пушки. Увидел, что один из танков, по которому я выпустил уже два или три снаряда, продолжает двигаться к реке, решил помочь мне. С первого выстрела перебил ему гусеницу. Тот завертелся на одном месте, клюнул носом и заглох. Экипаж — бежать. Пулеметной очередью Николаенко приковал его к земле. Он же первый обнаружил на левом фланге несколько орудий фашистов и открыл по ним огонь. Вслед за ним и остальные наши танки перенесли огонь на противотанковую артиллерию. Эх, судьба, судьба! Сегодня Николаенко герой. Завтра его не будет. Еще один русский паренек выполнит свой долг до конца. У хутора Нижне-Кумский он подобьет два немецких танка и погибнет вместе с экипажем.
Несмотря на большое превосходство, немцы откатились на ближайшую высоту. Атаку не повторили. Бросили горящие и подбитые танки и махнули в другом направлении, в обход нашей засады. Да, это они еще могли делать. Их было больше, намного больше. Сколько? Конечно, мы не знали и узнали не скоро... На нас бросили авиацию, ожесточенно бомбили. Отбиться было нечем, зенитчиков с нами не было. Пришлось туго, но выдержали.
На исходе дня офицер штаба лейтенант Георгий Викторович Ключарев привез приказ командира полка срочно выйти из боя и занять новый рубеж невдалеке от Верхне-Кумского. Жаль было покидать отличную позицию. Сердце наполнялось радостью при виде кладбища фашистских танков. Но приказ есть приказ. Где-то мы еще нужнее, чем в засаде у степной речушки.