— Лично меня после моей работы на природу тянет. На деревья взглянуть, лужайки — глаз разнообразия требует. Но для природы не всегда есть время. А вот эти разноцветные домики я вижу каждый день. Тоже взгляд успокаивают. Ну а потом стены тут чуть не в метр толщиной. Я, видишь ли, не только трубочист, но и трубач. Играю и сам немного сочиняю, все-таки я — Гендель. И соседям моя музыка не так на нервы действует.
— А те, кто живет в новостройках, в Галле-Нёйштадт, например, они не завидуют этому?
— У них есть свои преимущества, зелени побольше. И потом они всегда сюда могут прийти в свободное время. И приходят, очень многие.
— История привлекает?
— История историей, да только прошлое на современность работает.
Оркестр, где я играю, выступает в старинном замке Виндишлойба, который когда-то принадлежал баронам Мюнхгаузенам. Могу не объяснять, кто такие? Фамилия известная. Так вот, этот замок добровольцы из ССНМ отреставрировали своими силами. Теперь проводим в нем отпуска. Бывшие покои баронесс Мюнхгаузен отданы молодоженам. Есть в замке спортивный и танцевальный залы, бар, библиотека. А украсили все эти помещения сами отдыхающие. Со всей республики собирали в замок старинную мебель, рыцарские доспехи, канделябры. Но есть одно условие: делать все усовершенствования так, чтобы ни гвоздя не вбивать в древние стены. Сам Мюнхгаузен не додумался бы до такого.
При этой сложной реконструкции — особенно жилья — даже получается экономия. Мы не тратим денег на строительство нулевого цикла, на необходимые каждому новому микрорайону магазины, школы, кафе. А главное — работа очень интересная, творческая, каждого увлекает. Рабочие завода стройматериалов по собственной инициативе создали поточную линию по выпуску стропил, перекрытий, оконных рам для домов, которым нужно вернуть молодость. Или, если хочешь, старость. Теперь у нас не только дома, целые районы реставрируются...
Традиции красного Мансфельда
Духовные ценности обретают второе дыхание не только в архитектурном облике Галле.
В Мансфельде, шахтерском районе округа, я попал на чествование победителей социалистического соревнования среди молодежных бригад района.
Чествование должно было состояться в городе Хетштедт. Фриц Гендель, которому предстояло играть в оркестре на торжественной церемонии, привез меня сюда пораньше и первым делом привел на площадь, сплошь уставленную лотками. За каждым из этих лотков стояли юноши и девушки с эмблемами Союза свободной немецкой молодежи на синих рубашках.
Продавались парусные кораблики, хитроумно засунутые в бутылку, вышитые платки и рукавицы для переноски горячих кастрюль, сувениры из бельевых деревянных прищепок и прочие самоделки. Грудились эстампы, морские раковины, старые книги и значки — словом, всякая всячина...
Какой-то юноша держал в поднятой руке пивной бокал с гербом Хетштедта и выкрикивал постоянно увеличивавшуюся стоимость. В ответ кто-либо из публики набавлял пфеннигов по двадцать и клал их на тарелку аукционера. В считанные минуты сумма денег в тарелке достигла пятидесятикратной стоимости бокала.
— Странный аукцион, — подумал я вслух. — Неужели найдется чудак, который захочет приобрести пустяковый бокал по столь чудовищной цене?
— Не путай цену бокала и стоимость выручки, — отвечал трубач-трубочист. — Бокал достанется тому, кто окажется терпеливее всех и последним положит на тарелку свою монету.
Но смысл аукциона не в этом. Все прекрасно понимают, за что они платят деньги. Выручка от аукциона, равно как и от всего, что здесь продается и показывается, до единого пфеннига пойдет в фонд кампании действий молодежи против ядерной угрозы, за мир и разоружение. Такие базары возникли в Германии еще в первой четверти века, когда рабочие стремились, чем могли, помочь молодой Республике Советов. Ну а сегодня это еще и одна из многочисленных форм поддержки борьбы наших сверстников в капиталистических и развивающихся странах.
Чествование передовиков должно было скоро начаться. Уже издалека я увидел монумент «Пламя дружбы» — установленный на гранитном постаменте обелиск. На нем чаша, из которой тянулись к небу языки застывшего в металле пламени. Вдоль лестницы выстроились юноши и девушки в форме ССНМ.
— Вот что,— сказал Фриц,— мне сейчас придется тебя покинуть, я должен играть, а ты пока побеседуй с товарищем Деннеке. Он ветеран рабочего движения и многое знает.
Фриц подвел меня к пожилому, крепкому на вид человеку.
Началось вручение почетных знамен. В руки бригадиров молодежных бригад передавали кумачово-синие полотнища.
Товарищ Деннеке с удовольствием комментировал:
— Красным сердцем Средней Германии называли Мансфельд уже в начале века. Был он известен революционными боями пролетариата. Здесь работали Карл Либкнехт, Эрнст Тельман, Вильгельм Пик. В 20-е годы мансфельдские горняки и металлурги получили от горняков Кривого Рога и от металлургов Москвы подарки — красные, расшитые золотыми эмблемами и боевыми лозунгами знамена. Фашисты в первые же дни своей власти вспомнили об этих знаменах. Но обыски не принесли результата. Ни к чему ни привел и арест Отто Брозовского — человека, поклявшегося сберечь знамя из Кривого Рога. Гестапо пытало его, его жену Минну. Но до реликвии им добраться не удалось. С этим легендарным знаменем в 1945 году горняки Мансфельда встретили солдат Красной Армии. В Эйслебене за день до прибытия советских войск рабочие установили бронзовый памятник Ленину, вывезенный гитлеровцами из города Пушкина под Ленинградом. Этот памятник спасли от переплавки антифашисты! Во главе их стояли комсомолка Валентина Шестакова, угнанная в Германию, и немецкий коммунист Роберт Бюхнер. Один из красноармейцев, увидев статую, изумленно воскликнул: «Смотрите, Ленин пришел сюда раньше нас!»
1 мая 1948 года бронзовую фигуру Ильича навечно установили в Эйслебене. Правительство СССР решило оставить памятник в качестве дара в этом городе — как дань заслугам немецких антифашистов.