— Наконец и остров скрылся под водой, волны в заливе нанесли песок, возникла песчаная коса, которая и отгородила лиман от моря,— закончил свою мысль палеогеограф.
После того, как мы составили палеогеографическую реконструкцию района, стало ясно, почему Страбон и Анонимный автор античной лоции по-разному определяли местоположение башни Неоптолема. Никто из древних географов не ошибся, как полагали наиболее нетерпеливые современные исследователи. Противоречие возникло оттого, что известные нам сведения разделяло несколько столетий, в течение которых русло реки успело значительно переместиться к востоку.
Оба древних автора помещали башню Неоптолема в одном и том же месте — возле современного села Приморского. Здесь мы и выбрали место для лагеря полевой археологической экспедиции. Окрыленный первым успехом, я не сомневался, что теперь быстро найдем следы древнего сооружения.
Меня более всего заинтересовала южная оконечность Будакского мыса. Далее, в сторону Дуная, тянется высокий обрывистый берег. А мыс и сейчас служит ориентиром для судов. Маяк, если он стоял здесь, мог быть виден в море примерно за двенадцать миль.
Тщательно, метр за метром мы обследовали мыс, обошли окрестности Приморского. Несколько раз прочесали берег, как говорится, вдоль и поперек. Ни остатков башни, ни обломков амфор, которые могли бы подсказать след. Вообще ничего... Неужели мы ошиблись? А ведь наши рассуждения казались такими убедительными!
Перед отъездом мои помощники решили искупаться. Я тоже зашел в воду. Отплыв от берега, перевернулся на спину и стал смотреть на высокий обрывистый берег мыса. То тут, то там были видны недавние обвалы, кое-где в воду оползли крупные участки суши. Абразия...
Перед глазами встали сухие строчки геологических отчетов, цифры, диаграммы. Специалисты установили, что в окрестностях Приморского волны разрушают берег в среднем около одного метра в год, а в отдельные годы абразия еще интенсивнее. Только на памяти старожилов берег отступил на несколько сот метров. Выходит, даже по самым скромным расчетам, за прошедшие две тысячи лет море уничтожило полосу берега шириной до одного километра.
Когда я возвращался к берегу, сверкнула догадка: древнегреческий маяк стоял, конечно, на самой оконечности мыса. Стало быть, искать руины надо на дне моря!
Организовать подводную экспедицию было куда труднее. Понадобилось время, чтобы найти помощников, обеспечить поисковую группу снаряжением. И вот мы снова на Каролино-Бугазе.
Море ласково шуршит, накатываясь на берег. Редкие в этот утренний час купающиеся недовольно оглядывают заехавший на самый пляж крытый вездеход. Несколько загорелых парней выгружают на песок яркие акваланги, ласты и маски. И только надпись на кабине «Археологическая экспедиция Академии наук» избавляла от необходимости объяснять что-либо...
Весь первый день устанавливали сигнальные буйки, разбивали акваторию на квадраты, готовили акваланги, лодки.
Перед первыми погружениями не спеша проверяем компрессор, воздушную помпу, кислородные аппараты, опробуем лодки. Со снаряжением помогла Одесская морская школа ДОСААФ. Там, на тренировочных погружениях, я и приглядел помощников — Сергея Грабовецкого и Алексея Гришаева, студентов инженерно-строительного института. Вскоре в клубе подводного плавания «Шельф» я окончательно укомплектовал команду для подводной археологической экспедиции.
...С утра подул легкий ветерок, но вскоре волна улеглась. На лодках мы выплываем в отмеченные буйками квадраты. Первая пара ныряльщиков уходит под воду. Затаив дыхание, смотрю, как тают в голубой воде их силуэты. Сначала за ними можно было следить по ярко-желтым баллонам аквалангов, затем я потерял их из виду. Томительные минуты ожидания... Но вот пловцы поднимаются на поверхность, снимают маски, жмурясь от яркого солнца. Первые наблюдения таковы: дно песчаное, довольно ровное, водорослей почти нет, но видимость плохая. Чтобы хоть что-то увидеть, надо плыть почти над самым дном.
Этот квадрат оказался пустым. Перешли на соседний. К вечеру убедились: и там пусто... Второй день погружений тоже не принес ничего нового. Энтузиазм многих членов экспедиции заметно поостыл. Если сперва то и дело шли разговоры от подводных башнях и замках, мраморных статуях, стоящих на морском дне, то теперь ребята больше молчали. Некоторые искоса поглядывали на меня. И я сам, признаться, понемногу стал терять уверенность, что башня когда-то находилась в избранном мной квадрате, площадью километр на километр.