По первоначальному плану мы должны были идти от скалы Фишер прямо на горы Тил, расположенные в пятистах милях к югу, где находился последний перед Южным полюсом склад с продовольствием. Но затем, по ходу экспедиции, наши планы изменились. Мы поняли, что выполнить этот переход без промежуточных подбаз будет очень трудно в первую очередь для собак, если учесть, что они устали в условиях постоянной непогоды, а также то, что именно после гор Тил начнется один из труднейших участков маршрута — через Южный полюс, полюс холода — станцию Восток, по одному из самых высоких районов Антарктического плато. И еще мы не знали, как поведут себя собаки на высоте 3500 метров. Во всяком случае, практика всех антарктических путешествий и походов подобных ситуаций не знала. Надо было беречь собак. Поэтому мы приняли решение зайти в лагерь компании «Эдвенчер Нетворк» на холмах Патриот, находящийся от нас на расстоянии 210 миль. Туда самолеты «Эдвенчера» должны были доставить наших собак, отдохнувших за этот месяц в Пунта Аренас.
Стоит ли говорить, как мы стремились к холмам Патриот, рассчитывая отдохнуть сами и дать отдых собакам перед штурмом полюса?
Чтобы выиграть время, мы решили не огибать Элсуэрт с юга, а попытаться пройти через перевал, разделяющий холмы Либерти и Индепенденс, то есть решили проложить свой маршрут между Свободой и Независимостью. Надо сказать, что, к сожалению, имеющиеся у нас карты не позволяли судить о крутизне склонов того или иного перевала. Мы поднимались по достаточно пологому склону к седловине перевала и гадали, что же нас ожидает по ту сторону? Поднявшись на вершину, мы увидели, что с южной стороны перевал обрывался к ледниковому заливу двухсотметровым обрывом. Всего в каких-то 50 километрах лежали долгожданные холмы Патриот. Холмы были так близко, а желание достичь их как можно скорее, встретиться с новыми людьми, вкусить земной пищи и, может быть, принять настоящий, а не снежный душ было так велико, что мы сразу же стали искать спуск. Наше внимание привлекли крутые, но ровные языки ледника, сползающие к заливу между скалами. Один из них, самый дальний, показался мне наиболее подходящим, настолько правильным по форме был его темный конус. Мы с Этьенном разделились, он покатился на лыжах вниз к вершине первого, ближайшего к нам ледникового языка, я остался наверху ждать сигнала — давать или не давать упряжкам «добро» на спуск. Вскоре я увидел далеко внизу его маленькую оранжевую фигурку с поднятыми над головой скрещенными руками. Это означало: «Спуск по этому языку невозможен!» Не менее часа Этьенн и я занимались разведкой. Велико же было мое разочарование, когда я увидел собственными глазами, что последний язык, идеальной формы темный конус, вовсе не язык ледника и даже не снежник, а просто-напросто... тень от соседней скалы. Это был самый большой удар. Устав нас ждать, ребята решили попробовать спуститься сами. Когда мы с Этьенном вернулись к ожидавшим нас упряжкам, то увидели не три, а две упряжки и одного скучающего рядом профессора. Дахо, махнув в сторону спуска, сказал: «Ребята пробуют спустить Уилла!» Мы с Этьенном, осторожно скользя на лыжах, поспешили к краю спуска и тут увидели поднимающихся навстречу счастливых Джефа и Кейзо. «Ура! — сказал Джеф. — Он спустился!» Я снял лыжи потому, что стоять в них на краю обрыва было небезопасно. Обрыв действительно был очень крут, но не безнадежен, хотя бы потому, что далеко внизу я отчетливо увидел маленького Уилла, нарты и темные точки собак. Для них уже все было позади. «Ура!» и еще раз «Ура!». И в первую очередь Стигеру, проложившему дорогу нам.
К вечеру следующего дня мы достигли лагеря «Эдвенчер Нетворк». Сначала я заметил «Твин Оттер», а затем, рядом с ним, темные квадратики палаток. Население лагеря, четыре человека, двое из которых — наши знакомые, Брайтон и его бортмеханик, выскочило нам навстречу. Лагерь представлял собой шесть стоящих в одну линию больших армейских палаток цилиндрической формы. Одна из них, сдвоенная по длине, служила походным рестораном, куда мы все незамедлительно были приглашены на цыпленка табака, салат и красное вино! Мы пребывали на вершине блаженства. Но недолго! Самолет ДС-6 с журналистами, собаками и всем самым необходимым после восьми неудачных вылетов наконец-то покинул Пунта Аренас и пока (тьфу, тьфу!) благополучно летел в нашем направлении, рассчитывая быть у нас около трех часов ночи.
Короткий, как обморок, сон в палатке — и вот мы все уже бредем, именно бредем, к аэродрому — огромной площади голубого бесснежного льда. На нем могут приземляться даже колесные самолеты. Гул моторов, напоминающий звук старенькой электробритвы, долго кружит над нашими головами, и самолет появляется на льду — неказистый и серенький на фоне огромных белоснежных гор. Мохнатыми упругими мячиками стали выпрыгивать из салона собаки, мы едва успевали их ловить и отводить в лагерь. Собаки выглядели отдохнувшими и свежими. Более того, расквашенный и кровоточащий нос Чучи и отрезанное, будто острой бритвой, ухо Горди — двух собак стигеровской упряжки — свидетельствовали о том, что они неплохо и весело погуляли в Пунта Аренас. Тут произошел случай, сыгравший впоследствии весьма примечательную роль в нашей экспедиции. Одним из последних из самолета спустился, именно спустился, а не выпрыгнул, вечно спящий на ходу меланхолик Кука — собака из кейзовской упряжки. Всем своим предшествующим поведением он заслужил репутацию тихони, поэтому и сейчас мы не уделили ему должного внимания и оставили без присмотра. А зря! Никем не контролируемый Кука, задрав морду, повел носом и вдруг с совершенно неожиданной прытью рванул в сторону лагеря, но отнюдь не туда, где были привязаны все остальные собаки. Он направился прямиком к Тьюли. Тьюли, у которой была течка, Джеф привязал далеко от остальных собак, метрах в трехстах по ветру от них. Когда мы оценили ситуацию, было уже поздно. Тем не менее Кейзо и Джеф, «крестные отцы» Куки и Тьюли, рванулись за ним, чтобы предупредить несчастье. Возвращались они понурыми, было ясно, что Кука их опередил. Оставалась только надежда на то, что, может быть, все обойдется. Увы, надежде этой не суждено было сбыться, но об этом потом! Утром выяснилось и еще одно неприятное обстоятельство: вместо 80 бочек с авиатопливом для «Твин Оттера» в лагере «Эдвенчер Нетворк» было только 27. Под вопросом оказывалось снабжение экспедиции продовольствием на участке Южный полюс — Восток. Надежды были на то, что ДС-6 все-таки сможет выполнить несколько рейсов из Пунта Аренас и доставит хотя бы минимальное количество топлива сюда, на холмы Патриот.