В базовом лагере на холмах Патриот мы провели три дня. Здесь впервые возникла конфликтная ситуация по поводу научной программы экспедиции. Все, исключая профессора, уговаривали меня оставить в этом лагере «лишний» груз — все научное оборудование под предлогом того, что дальнейший маршрут потребует от собак максимального напряжения всех сил. Моя научная программа была сосредоточена на трех основных направлениях: метеорологии, измерении приземной концентрации озона и отборе образцов снега. Профессор Дахо, как «чистый» гляциолог, занимался исключительно отбором проб снега, и в этом наши программы пересекались. В метеорологию входили измерения температуры ветра и атмосферного давления. Приземный озон я измерял с помощью специально сконструированного портативного газоанализатора, который, к сожалению, не работал при температурах ниже 15 градусов, поэтому мне пришлось сконструировать для него специальный термостат — фанерный ящик с грелкой. В том же ящике у меня находились и термометры, и могучий барометр отечественного производства. Этот ящик не давал покоя Уиллу, считавшему, что вся эта наука — лишний вес, из-за которого мы не можем рисковать судьбой экспедиции. Пришлось голосовать. Я оказался в решительном меньшинстве, поэтому был вынужден оставить все приборы в базовом лагере. Забегая вперед, скажу, что получил их только на станции Восток, откуда и продолжил выполнение программы. Профессор продолжал собирать образцы снега на протяжении всего маршрута. Его полиэтиленовые баночки ничего не весили. Пришлось и мне переквалифицироваться в гляциологи, вместе с профессором рыть двухметровые шурфы в снегу и, дрожа от холода в тонких стерильных белых халатах, негнущимися пальцами отбирать вместе с ним уникальные образцы снега...
Участок трассы между холмами Патриот и горами Тил можно по праву считать одним из самых трудных на всем маршруте. Постоянный встречный ветер, белая мгла, заструги, низкие температуры — все это затрудняло передвижение, но мы, что называется, обрели форму. Чаще счетчик на колесе показывал в конце перехода 25 миль. Собаки чувствовали себя превосходно, им явно пошел на пользу отдых в Чили, и теперь получившая больше всех «свежей крови» упряжка Уилла значительно опережает остальных. Я иду впереди, за мной Уилл, далее Джеф и Дахо и последними Этьенн и Кейзо. Уилл поставил впереди Пэнду и Рекса — молодого очень сильного эскимосского пса, которого нам привез еще Генри. Рексу дал кличку я. Мы тогда находились близко к одноименной горе, а его настоящее эскимосское имя было абсолютно непроизносимым. И вот то ли в благодарность за то, что я избавил его от тяжелого имени, то ли по каким-то другим причинам, но Рекс проникся ко мне глубокой симпатией и как только видел меня впереди, буквально рвался из постромок вон, только чтобы не отстать. Пэнда, правильно распределивший силы по дистанции, не отставал в своей прыти от Рекса, и эта двойка задавала тон всей упряжке.