Уезжаем в Варшаву.
Прежде чем возвращаться на Родину, решили заехать в Лодзь — текстильную столицу Польши. Минут через тридцать злой пан кондуктор поезда Варшава — Лейпциг, которому было абсолютно наплевать, что мы паломники и что у нас есть пиль-джимки, вышвырнул нас на каком-то полустанке. По всей видимости, он входил в те 10 процентов нехристей, о которых говорил ксендз Петр. Потеряв всякое доверие к кондукторам, в следующем поезде всю дорогу до Лодзи мы провели в туалете, время от времени впуская туда всех желающих. Когда один добропорядочный поляк увидел, как трое ребят одновременно выходят из клозета (они, кстати, в польских поездах довольно просторные, не чета нашим), он чуть не лишился чувств и, кажется, расхотел не только «туда», но и вообще ехать.
Домой
Вернувшись наконец в Ченстохову, мы обнаружили, что группа, как гласила оставленная на стоянке записка, уже двинулась в Брест. По ночным и изрядно загаженным паломниками улицам мчимся на вокзал. Город, где всего день назад бушевало веселье, будто вымер — все разъехались. Слава Богу, успеваем перехватить своих на вокзале. Подходит наш состав. Вагон берем штурмом: конкурентов — огромное количество. Но поезд вместо Бреста везет нас в Гродно. А там не пропускают через таможню, потому что декларации заполнены в Бресте — полная неразбериха. Едем в Брест. Все так соскучились по Союзу, что готовы расцеловать пограничников.
Краков — Ченстохова-Варшава — Лодзь
Василий Крыленко, корр. ИМА-пресс — специально для «Вокруг света» Фото И.Филиппенкова
Что видно с утеса мертвецов
«В коричневато-желтом полумраке я опасливо ступал по человеческим костям, хрустевшим под ногами. Нависающая над головой скала высотой 30 метров прорезана нишей. В нее с трудом могли бы втиснуться десять человек, но она каким-то непостижимым образом скрывает в своих мрачных глубинах три тысячи скелетов. Среди нагромождения костей тут и там виднеются полинявшие пыльные лоскутья. Кем были эти мертвецы? Как попали на это кладбище в поднебесье? Откуда пришли сюда? Почему при жизни поселились в этой суровой, иссушенной солнцем части Африки, где река Нигер прорезает Сахель?»
Э ти вопросы не давали покоя известному американскому журналисту и исследователю Африки Дэвиду Робертсу, который осенью два года назад предпринял увлекательное путешествие на этот до сих пор загадочный, окутанный вековыми тайнами континент. Путешествие оказалось удачным: Дэвид сумел найти ответы на большинство мучивших его вопросов.
Оказалось, что кости в нише Утеса Мертвецов — останки теллемов, народа, который просуществовал всего 500 лет, с XI по XVI век. После него не осталось почти никаких следов только пещеры на утесах, несколько сараев из саманного кирпича, прилепившихся к скалам, да искусно сделанные многочисленные погребальные статуэтки. Они-то и составляют основную часть загадочного наследия теллемов.
Большинство пещер теллемов труднодоступны; они, подобно пчелиным сотам, расположены в отвесной гряде скал из песчаника, известной под названием Бандиагара, которая тянется на 170 километров через центральные районы Мали. Эта скалистая земля, одно из последних «белых пятен», исследованных европейцами, стала прибежищем африканцев уже в 300 году нашей эры. Древнейший из известных науке здешних народов, толои, повидимому, просуществовал в этих местах всего несколько столетий, после чего буквально исчез с лица земли. Прошло более тысячи лет, прежде чем появились теллемы, но в XVI веке исчезли и они, вытесненные догонами, которые и поныне населяют несколько сотен деревень, разбросанных на площади в пять тысяч квадратных миль. «Мы с фотографом Жозе Азелом приехали в Мали, чтобы исследовать пещеры теллемов и познакомиться с жизнью их преемников, — рассказывает Дэвид Роберте. — Численность догонов — около 300 тысяч человек. Это земледельцы, которые живут согласно древним традициям предков и почти не соприкасаются с современностью. И хотя некоторые поселения догонов открыты для туристов, в основном эти люди живут по старинке под защитой высоких малийских плоскогорий, в потаенных долинах, в изоляции от белых исследователей и даже от своих же соплеменников».
Свидетельства этой разобщенности можно обнаружить в 35 диалектах догонов, которые нередко ставят в тупик переводчиков, если те удаляются хотя бы на полсотни километров от Санги — главного поселения этого народа.