Книги и молитвенный коврик
В Университет аль-Азхар граждан Египта принимают без экзаменов, просто на основе школьных аттестатов с хорошими оценками. Но это не значит, что тем, кто в школе не очень отличился, а также иностранцам — путь сюда заказан. Для таких учеников работают особые подготовительные учреждения. Первая ступень — это Дираса Хаса (дословно «специальные курсы»), где можно за три года получить базовое религиозное образование, да и просто освоиться в местном культурном пространстве. Ведь многие студенты, приезжая из-за границы, даже языка еще толком не знают. Для таких предусмотрена гибкая система, которая разрешает оставаться на второй год (что вовсе не позорно) или же, наоборот, «перескакивать» через курс. Вступительные экзамены в Дираса Хаса тоже совсем не суровы, скорее, формальны.
Расположен Дираса Хаса в отдаленном районе Аббасийа, куда нам приходится добираться на такси. Строго говоря, единого «университетского городка» при аль-Азхаре нет. Учебных корпусов здесь больше, чем пальцев на руках, и разбросаны они по разным частям Каира. Каждый университетский квартал живет отдельно от остальных. Даже сами аль-азхарцы теряются, когда их спрашиваешь, где находится тот или иной факультет.
Лично нам не потеряться помогает новый знакомый — приветливый и разговорчивый Сабит, в чьей компании мы и отправились гулять по факультетам аль-Азхара. 28-летний выпускник университета родом из Ташкента. Для него обучение уже закончилось, он ждет диплом, с тем, чтобы спустя месяц лететь домой в Узбекистан. Сабит знает здесь каждый уголок и за долгие годы учебы успел, конечно, блестяще выучить арабский, хотя и сейчас у него бывают небольшие трудности с египетским диалектом (какие именно? — Ну, представьте себе студента, пытающегося изъясниться с московским таксистом на старославянском).
— В Дираса Хаса в основном занимаются тем, что тренируют память заучиванием больших отрывков из Корана (для поступления в аль-Азхар требуется знать наизусть его треть) и хадисов. А на следующих подготовительных ступенях — Маахад аль-идади и Маахад ас-санавия — уже начинаются потихоньку и толкования. В отличие от университета на курсах нет факультетов, программа у всех одинаковая и одинаково же называются предметы: хадисоведение, корановедение, правоведение и теология.
— А как здесь ставят оценки, есть ли контрольные работы?
— Система оценок на подготовительных курсах, как, кстати, и во всем аль-Азхаре, — такая же, как во всех вузах Египта, 100-балльная. Она заимствована у англичан. При всей своей консервативности средневековые правила университет сохранять не стал. Ведь хочется, чтобы наши дипломы признавались во всем мире… Иное дело, что тут, в Дираса Хаса, поначалу на все смотрят снисходительно — никаких экзаменов, разве что контрольные раз в семестр. Просто чтобы дать людям время осмотреться и привыкнуть… А вот в самом университете сессии суровые. Экзамены практически по всем предметам письменные, кроме рецитации Корана, когда проверяют правильное ударение и интонацию. Обычно студентов запирают в классе на целый день — только думай да пиши…
Тем временем мы с Сабитом заглядываем в расположенный неподалеку бууз — общежитие для иностранных юношей (семейные пары, как правило, снимают квартиры, а каирцам жилье, естественно, не предоставляется — отсюда, кстати, сильно ощутимое разобщение между иностранными студентами и местными).
Инфраструктура тут на удивление развитая: при общежитии есть свои строители, врачи, продавцы, почтальоны и садовники. Часть комплекса, вообще, напоминает своеобразный дом быта на восточный манер: возле гладильной мастерской в тени под козырьком восседает кенийский студент и читает Коран. В соседней прачечной на полу перед телевизором развалился прачка (мужчина). На полках груды чистого белья — студенты не торопятся забирать. В третьей мастерской на швейной машинке лихо строчит портной, которому уже к 80. А рядом, за стенкой, брадобрей приводит в порядок юного знатока мусульманского права. Чуть дальше — отделение связи. Почту разгружают каждый день. При нас молодой человек покупает марки, чтобы по случаю Рамадана отправить поздравительную открытку домой, в Саудовскую Аравию…
Совершать намаз можно и дома (в данном случае — в общежитии) — для этого следует просто расстелить молитвенный коврик и обратиться в сторону Мекки
Распорядок дня студентов — в буузе и за его пределами — определяется обязательными молитвами. Каждый день учащиеся поднимаются в 4.30 утра, чтобы совершить первый намаз. К 8.30 большинство отправляется на занятия, с тем чтобы закончить их примерно к 15.00, но в Рамадан все укорочено на час (в обычные дни урок длится 45 минут, перемены — по 5—10). Но поскольку в реальности обязательной посещаемости в аль-Азхаре нет (есть только формальные правила, соблюдение которых — на совести студента), кое-кто из обучающихся, пользуясь этим, остается в буузе — берегут силы и читают священные тексты прямо здесь, под пальмами и магнолиями… В священный месяц Рамадан студенческая столовая на время закрывается. Об этом знают уличные торговцы и приходят сюда, чтобы прямо на центральной аллее разложить овощи, фрукты и зелень на продажу для вечернего стола учащихся. Те — в перерывах между своими индивидуальными занятиями — покупают. Другие питаются в городе.
Впрочем, мы отвлеклись. Дождавшись Сабита, вместе с ним направляемся в гости к двум студентам из Башкирии. Оставляем обувь за порогом. На двери пестрая наклейка: «Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного».
— Прежде чем войти в жилище, нужно вспомнить Всевышнего, — наставительно напоминает один из башкир.
В комнате светло и чисто, нет ничего лишнего.
— Все, что нужно мусульманину — книги да молитвенный коврик.
— А послушания на вас налагают?
— Вообще-то считается, что ты в каждый момент своей жизни несешь постоянное послушание перед Аллахом. А остальное — частности. Ну, вот жилище в чистоте сохранять следует... Тело должно быть здоровым.
— Что, вы тут и спортом занимаетесь?
— Конечно. В университете есть спортивный зал с тренажерами. И стадион. И даже проводятся соревнования по футболу, притом межнациональные. Каждая студенческая диаспора организует свою команду. И все с удовольствием участвуют… Чем мы еще увлекаемся? Ну, конечно, читаем… Причем не только богословские тексты, отнюдь. Некоторые увлекаются Платоном, античной литературой — как, кстати, и многие ученые раннего ислама. Можно и «Болтовню над Нилом» Махфуза почитать…
Долгое время в аль-Азхаре обучались исключительно юноши, и лишь в 1962 году был открыт женский факультет, который постепенно перерос в нынешний колледж. Весь его преподавательский состав — исключительно женский. Самая знаменитая из «профессорш» преподает на медицинском факультете, на кафедре гинекологии. Тайсир Мандур уникальна тем, что, будучи египтянкой и прожив долгие годы в Лондоне, где получила степень доктора медицинских наук, она все же не побоялась по возвращении на родину внедрять у себя на факультете столь необычное для традиционалистского аль-Азхара преподавание предмета с материалистических позиций — ведь кто-то же должен воспитывать новые кадры, учитывая современные подходы. Говорят, что пока ей это удается.
Киевлянка Катя — студентка подготовительных курсов при Женском колледже
К сожалению, к самим женщинам-профессорам и студенткам аль-Азхара журналистов так просто не подпускают, обосновывая это тем, что для них существуют особые правила: в последние дни Рамадана им не полагается общаться с посторонними людьми. Каково же было наше удивление, когда неожиданно одна «партизанка» из Женского колледжа сама пожаловала на встречу с нами, причем не куда-нибудь, а в мужской корпус общежития. Прослышав про визит российских журналистов, киевлянка Катя захотела с нами познакомиться. На самом деле, как она нам объяснила, никаких специальных запретов для женщин в Рамадан не существует. А пообщаться со студентками колледжа нам с Андреем Семашко не дали, скорее всего, просто потому, что вход на женскую территорию мужчине-фотографу воспрещен.
Катя учится на подготовительных курсах. На момент приезда в Каир у нее уже было высшее образование (филологическое). Сюда же ее, по собственным словам, привело «томленье по трансцендентному». Она была крещена в детстве и ходила в православный храм, но чего-то ей не хватало. Неожиданно ее брат обратился в буддизм и уехал в Англию. А Катя решила принять ислам. Это был сознательный выбор, потому что здесь она «наконец-то обрела то, что безуспешно пыталась найти в христианстве, а именно — единение с Богом».